— Зена… ты опять?! — Придя, наконец, в себя, возмущённо спросила Сона у своей подруги и номинально подчинённой.

Да. Опять.

В первый раз, как я это увидел, я не пользовался перед этим предвидением по такому пустяку, и поведение девочки… молоденькой девушки меня, скажем прямо, испугало. Было похоже на то, что кто-то промыл ей мозги. Но нет! Всего лишь один единственный разговор с однофамилицей Зеновии, Гризельдой Кварта, что после смерти отца синеволосой в её раннем детстве официально стала для девочки опекуном. Инициативу тогда проявила сама Гризельда, а чиновники Церкви подмахнули документы не глядя, увидев одинаковые фамилии (вообще, эта фамилия во Франции довольно распространена), и наверняка без всяких проверок подумав на родство. Ну так вот, последний разговор Гризельды и Зеновии. Пожалуй… нет, это немного личное. Но в целом из того, что можно сказать о результатах — Зеновия теперь пытается найти новый смысл в жизни, и начать решила со счастья любой женщины, материнства, как это ей посоветовала теперь уже бывшая опекунша… забыв пояснить, в каком возрасте об этом следует озаботиться. Всё же пятнадцать лет — совсем неподходящий для такого возраст, по моему (да и не только моему) мнению.

Я уже устал ей пытаться объяснять. Юная Кварта просто накрепко вбила себе в голову это желание, прямо таки на уровень идеи фикс. А какую она обиженную серьёзную мордочку строит, когда её «хозяйка» таки добивается того, чтобы «Зена», наконец, прислушалась к её временно игнорируемым в такие моменты словам… Вот и снова, пока Сона многократно передо мной извинялась, сначала слегка растерявшись и потому первым делом попытавшись оттереть от чая стол и шахматную доску своим платком, и лишь уже затем бросив это дело на служанок и став приказывать Зеновии, последняя лишь спустя десяток секунд вняла гласу разума и послушалась. Ну, как «послушалась» — перестала переть напролом, и обиженно опустила личико, так и не отойдя от меня ни на шаг. Вбежавшая в помещение куча свидетелей её поведения совершенно, ни капли её не смутила. И всё же, такое грустное, поникшее выражение лица… эх, слаб я на такие вещи.

Аккуратно притягиваю Кварту (совсем приунывшую оттого что на неё стала наезжать большая часть свиты младшей Ситри за неподобающее поведение) к себе на колени, и успокаивающе объясняю, почему её поведение неправильное. Эх, а вот и мои подоспели. И что они подумают? А, впрочем, это уже не первый раз, так что после первых моих разъяснений, думаю, никто теперь удивляться не станет.

— Да даже если забыть о помолвке Райзера-сана… чем ты вообще думаешь?! — Продолжила распекать Сона. — Да кто вообще набивается на отношения в таком порядке?!

— Точно! — Вдруг хлопнула кулаком по ладошке Зеновия, будто её осенило. — Порядок… во всём должен быть порядок. А отношения начинаются…

…И в следующее же мгновение я уже ощущаю короткий рывок доверчиво пригретой мною у себя на груди бестии, и чувствую соприкосновение своих губ с чужими, девичьими. Мда, недостаточно далеко просмотрел будущее, чтобы избежать данного конфуза.

— *ГР-Р-Р!!!* — Раздался чей-то внезапный рык сбоку.

Секунда, и я едва успеваю в этом водовороте неожиданных событий, следующих одно за другим, поймать у самого лица зажмурившейся Зеновии чью-то маленькую ладошку, покрытую нашим фирменным семейным пламенем Фенексов. Сестра.

Оторвать Зеновию от себя (причём, увы, довольно грубо) я уже Райвель позволяю, в отличие от её попытки выдать «пламенную пощёчину» некоей, как она уже через секунду начала втихаря ворчать, «ещё одной конкурентке, успевшей раньше неё»… Прикрываю глаза, пытаясь не дать ни лицу покраснеть, ни ушам свернуться в трубочки от стыда из-за очередных подробностей. Глупая сестрёнка так и не отказалась за эти годы от своей влюблённости, и в последнее время это переросло во что-то более… болезненное. Для неё. И я просто не знаю, как мне в связи с этим быть. Ох, ладно! Сначала всё равно придётся заняться улаживанием конфликта, а то ведь Фигуры Соны оказались отнюдь не рады таким телодвижениям по отношению к своей соратнице со стороны «какой-то чужачки», пусть они уже и знакомы с Райвель. За что мне жизнь такая тяжкая?

Полигон постоянного действия отличается от временных одноразовых, которые создаются с помощью сложных ритуалов и подготовлений, как для рейтинговых игр, например. Во временных можно легко крушить окружение, не заботясь ни о чём: если содержимое было создано магически, а не перенесено из реального мира, то пользователь такого полигона абсолютно ничего не теряет после тяжёлой тренировки с уничтожаемыми манекенами для отработок. С одной стороны одноразовые «искусственные измерения» этим и хороши, а с другой, если в качестве исполнителя при их создании не фигурирует кто-нибудь из нынешних владык демонов, то такие временные полигоны довольно хрупки. Например, Райзер даже одним лишь неоформленным выбросом вовне определённой части своих энергий мог бы подобное измерение разрушить, так сказать, одним лишь своим присутствием. Так что большинство демонических Домов, которые хоть немного ориентированы на силу своих членов (а таких — подавляющее большинство), в основном имеют в числе своего имущества хотя бы один «постоянный» полигон — фактически, обычное пространство преисподней, основательно огороженное различными защитами, барьерами и предохранителями. В случае с богатыми и могущественными Домами, методы создания и применения полигона взаимодополняют друг друга: например, манекены и внутренняя «тактическая» обстановка каждый раз формируются заново магически, тем же способом что и при использовании обычного искусственного пространства со всеми его временными элементами, а вот периметр жёстко ограждён и защищён так, что даже младший Фенекс при желании сможет сломать его отнюдь не сразу. Если не будет подготовлен именно к этому, конечно.

— *К-Р-Р-ДЫЩ*!

…По стенам просторного постоянного полигона Фенекс в очередной раз прошло эхо от резкого и громкого звука попадания толстой дуги молнии в новосозданный гранитный манекен. То, что именно «каменный болванчик», а не окружающие его другие элементы раскуроченного поля для отработки заклинаний (валуны, торчащие из земли глыбы льда, кратеры с высокими стенками) стал неслучайной целью молнии — отнюдь не удивительно, учитывая магическую суть данного не совсем природного поражающего элемента. На «подающем» конце ударившей молнии (или, правильнее сказать, на «начале»?) находилась и всё ещё стоит на том же месте довольно высокая как для своего возраста в шестнадцать лет молодая девушка. Длинный хвост шикарных тёмных волос собран на голове сзади. Отнюдь уже не детская фигурка облачена в специфическую форму военного образца. Короткие тёмные шорты и топик, оба расцветки ночного городского камуфляжа, надеты поверх плотно облегающей всё тело чёрной прочной ткани, наподобие таковой у экзорцисток Церкви. На груди и боках — ремешки разгрузки с карманами и четырьмя кобурами с чем-то, что отдалённо напоминает пистолет с плоской гладкой металлической линейкой вместо ствола. Одна из кобур сейчас была открыта и пуста — не имеющий отдачи, «пистолет» находится в вытянутой руке девушки, и на самом деле представляет из себя многоразовый, но быстро изнашивающийся артефакт с двумя режимами: в первом «линейка» просто помогает концентрировать и направлять излюбленную молнию Акено в цель по создаваемому в момент «выстрела» лучу, минимизируя потери, а во втором выступает в роли нововоссозданного «светового рейлгана». От идеи использования б'oльшего «калибра», чем как у ручного «пистолета», пришлось отказаться ввиду неконтролируемой избыточности пробивной силы: выстреливший из закреплённого стендового прототипа, габаритами со штурмовую винтовку людей, Баракиэль (изрядно от этого потом прифигев) случайно уничтожил барьеры лаборатории, часть её самой, несколько прилегающих вспомогательных домиков, часть большого холма насквозь… короче, и так вплоть до линии горизонта. Впрочем, даже с мелким «пистолетом» в руках, до второго его режима Химедзима пока ещё не «доросла» в плане необходимой силы. Но… как только что показал очередной, на этот раз неожиданно разрушительный разряд в первом режиме, определённый этап для Акено таки оказался только что пройден. Святая молния покорилась дочери Баракиэля.