Этой уверенности были свои причины. Охрана храма и скрытого поселения была предназначена для поддержания безопасности в основном только от залётных буянов и террористов. Оммёдзи же, как и представители иных местных сил сюда не совались по той простой причине, что с атаки на храм можно в лучшем случае огрести лишь дополнительных проблем, даже если бы тот и не был под протекторатом Фенексов. Ведь на защиту храма неизбежно встанет и сама по себе неслабая Кьюби… а если её победить со смертельным для неё исходом, или же даже просто порушить в процессе слишком много специальных «непростых» статуй и торий-концентраторов, то откат от разрушения стройной системы лей-линий ударит по всем в Киото и его широким окрестностям. Не только по ёкаям, но и по самим оммёдзи, да и по обычным людям тоже. И ежели виноватые в таком происшествии и как-то умудрятся выжить, то им после этого непременно выскажут своё огорчение боги синто-пантеона, для которых Киото играет особую роль в числе прочих важных мест сил. Естественно, «высказывание огорчения» совершенно точно не ограничится лишь строгим взглядом, словесным порицанием и шлепком по заднице. Боги могут быть весьма изобретательны в своём яром желании наказать очередного смертного. Да так, что иногда даже смерть сможет показаться милостивейшим избавлением.

В общем, на Храм с поселением всерьёз нападать банально никому не выгодно. Никто кроме Кьюби, в роду которых тщательно охраняются секреты взаимодействия с данной системой, не сможет заменить собой её главный элемент — «живой фокусатор», так что их трогать — себе дороже. Другое дело то тут, то там «пощипать» ёкаев по тому или иному поводу вне всё же бывшей до недавнего времени отнюдь не самодостаточной изнанки Киото, до чего Пять Главных Семей были весьма охочи… ровно до тех пор, пока Райзер Фенекс не указал им на их место. И затем снова указал. А потом тоже самое сделал по отношению и к их отступникам, что слились в одну организацию — агентство Уцусеми. С тех пор только Нурарихён с его группой ёкаев и представляли хоть какую-то вялую угрозу для разумных, ассоциирующих себя с изнанкой Киото.

— Ха-а-а… как утомительно. — Слегка грустно вздохнула золотоволосая девочка с лисьими ушками, сбрасывая с себя праздничные одеяния Кьюби, схожие с таковым у старших мико, облегчённо распуская причёску и неспешно переодеваясь в комфортную домашнюю юкату.

…Всё вышесказанное, про безопасность и значимость данного места, логически подводит данную запись к простому объяснению того немалого количества народа, присутствующего тут, в храме изнанки Киото, даже несмотря ни на какие «перестановки» с распределением кадров на теперь уже много объектов… включая второй крупный храм, что находится в Аду на землях Фенексов, и выполняет представительские функции и традиционные услуги. Ёкаи запада Японии постепенно пополняют свои ряды, увеличиваясь в количестве и расширяя номенклатуру возможных ролей в организации Райзера. Охрана, пусть и не ожидающая всерьёз полноценного нападения тех же оммёдзи, не расслабляется ввиду как раз таки непростой обстановки с террористами в мире, а жрицы и прочие служители с функционерами вполне себе продолжают свою нехитрую работу из-за того что она по-прежнему востребована, невзирая на теперь уже редкое появление в данном месте Ясаки. Зато вот, вместо последней, имеется её дочь… которой как раз сегодня, в свой день рождения, и пришлось большую часть праздника развлекать «челядь» своим присутствием, речами и традиционными танцами.

Развалившаяся в личной комнате маленького персонального жилого домика на вполне себе западного вида кровати с мягкими матрасами, Куно Кьюби (сугубо неофициально — «Кьюби-Фенекс») имела вид слегка необычной и в данный момент чуть усталой пятнадцатилетней девочки-подростка: до невозможности миленькое личико, свободно рассыпанная по подушкам шикарная золотистая шевелюра, лисьи хвосты и ушки… в общем, вся в мать. За исключением отсутствующих у Куно зрелых и слишком уж объёмных форм Ясаки, там где они положены девушкам постарше. Вместо них у Куно имеется стройная фигура, с пока ещё относительно скромными выпуклостями… но уже сейчас всем достаточно любопытным и осведомлённым было понятно, что малышка через пару лет станет чуть ли не вылитой копией мамы, ведь формы были скромными именно что лишь относительно «рекордсменок» вроде Акено Химедзимы и Риас Фенекс. Характером Куно, впрочем, на свою родительницу по определённым причинам похожа не была.

Лишённая строгого отцовского воспитания девочка-лисичка (повлиять Фенекс не мог и посредством удалённой связи, божественное проклятие учитывало даже этот момент) была вынуждена постоянно слышать об отце касающиеся семьи и храма хвалебно-триумфальные новости. Это, плюс вынужденный дефицит заботы от Райзера, заставили Куно со временем показательно охладеть к редким визитам отца… и одновременно с этим смириться с незаслуженным купанием в остаточных лучах его недостижимой славы. До «озвездения» вплоть до уровня полного соответствия «золотой молодёжи» девочке было, конечно, ещё далеко (для этого постаралась как мудрая мать, постепенно набирающая опыт воспитания дочки, так и прочие приближённые воспитательницы и наставницы)… но со временем её привилегированная позиция начала казаться младшенькой Кьюби вполне естественной. Не то чтобы это проявлялось в чём-то серьёзном, да и со многими новыми разумными лисичка старалась в общении поначалу казаться пай-девочкой… пока не понимала, что из них можно потихоньку и успешно «вить верёвки», пользуясь статусом и своим милым и безобидным видом. В таком случае Куно, особенно если речь шла о подчинённых, в какой-то момент проявляла качества подрастающей требовательной стервочки, обычно оправдываясь тем, что она ожидает от окружающих соответствия всем высоким стандартам, что были заданы слугами и свитскими её отца. Отчасти оправдывало её то, что сама младшая Кьюби при выполнении своих посильных обязанностей также во всём старалась и нигде не отлынивала — ответственность ей таки удалось привить по полной.

Вот и сегодня, в день, который она заслуженно считала своим личным праздником, ей пришлось знатно потрудиться. Тем более на протяжении первой его половины, из-за присутствия дорогой матушки, что, конечно, никогда не пропускала дней рождений Куно, как бы занята ни была.

«…В отличии от папы, который даже сообщение через маму не передал.» — Примерно в таком ключе чуть обвинительно подумала Куно, дёрнув правым ухом и взмахнув пушистыми хвостиками, после чего её мысли внезапно для неё самой совершили неприятный для себя поворот: — «Ах… ну почему я не удержалась и потратила весь лимит прямо перед свадьбой папочки, навязавшись ему во время его дипломатических обходов?»

Никому не приятно признавать собственную вину в том, что сегодня тебя не сможет навестить дорогой родитель… гораздо комфортнее сбегать в уютную выдуманную реальность, в которой виноват кто угодно, кроме тебя. Комфортность сего действия зависит в первую очередь от характера и силы воли, но в той или иной, пусть даже самой мизерной степени присуща кому угодно… так что уже совсем скоро девочка обиженно замотала головой, и «переключилась» на самоуспокаивающую (в её случае скорее уж только больше накручивающую саму Куно) мантру типа «я уже взрослая — на самом деле я и вовсе не хотела его сегодня увидеть — мне уже не нужен ничей пригляд». Полежав так некоторое время, и сделав несколько мысленных повторов данных утверждений в произвольном порядке, молодая девушка таки добилась очередной порции загнанных глубоко вовнутрь сожалений, и опять же внезапно для себя, мысленно пришла к диаметрально противоположной мысли…

«Да и вообще, это всё папа сам виноват, что при всех своих силах и возможностях так и не смог ничего сделать с проклятьем…»

Резко оборвав себя на последнем непроизнесенном слове, в принципе вовсе даже не злобная и не отличающаяся какой-то завышенной неблагодарностью от природы, Куно нахмурилась, словно не ожидала подобного от самой себя, и вынуждена была себе же признаться, что её таки занесло. Придя к выводу, что просто устала чуть больше чем ей показалось изначально, младшая Кьюби попыталась выбросить все подобные мысли из головы… прекрасно понимая, что никогда подобное вслух не озвучит, тем более в лицо тому, кому они предполагаемо должны быть адресованы. Даже несмотря на недавнюю лёгкую обиду.