Я ожидаю, что обидела подругу, и уже сокрушаюсь, что не смогу исправить свою ошибку, но девушка, сделав глубокий вдох, всё так же пристально смотрит на меня. В её взгляде светится снисходительность, и я не понимаю, с чем связано появление этого чувства, пока Нона не произносит очень медленно:

— Саркофага нет ни у моих, ни у твоих родителей. Однако от моих остался прах. От твоих не осталось ничего.

— Что? — не верю своим ушам.

— Флика обманула тебя, — медленно произносит Нона. — В могиле нет праха твоих родителей.

Я покрываюсь мурашками от холода, а затем по моему телу прокатывается волна жара, предвещающая бурю.

— Что ты говоришь? — шепчу я, а Нона безучастно продолжает:

— Я раскопала могилу твоих родителей.

Могилу. Твоих. Родителей.

— И знаю, что я увидела в погребальной урне.

Раскопала. Могилу.

— А ты не хочешь узнать?

Я в ужасе отшатываюсь от Ноны. Я боюсь эту девушку. Мне кажется, я никогда её не знала. Мне кажется, я вижу её впервые.

Нона повторяет вопрос:

— Ты хочешь знать правду?

И в моей душе поднимается шторм.

ГЛАВА 6 (ГАБРИЭЛЛА). ЛИЦОМ К ЛИЦУ

— Как ты могла? — с трудом шепчу я. — Ты моя лучшая подруга. Как ты посмела?

В глазах Ноны пылает безумный огонь.

— Габриэлла, пойми, — она вдруг улыбается, словно в припадке. — Ты должна знать правду. А вдруг мы вообще не можем им доверять? Вдруг всё, чему нас учили, это ложь?

Я качаю головой.

— Флика — лучшая из нас. Ты не смеешь так о ней отзываться, — Нона пытается перебить меня, и я срываюсь на крик: — После Великого Пожара она сделала всё, чтобы мы жили счастливо! — от неожиданности девушка перестаёт улыбаться и смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — А ты всё разрушаешь! — кричу исступлённо.

Нона делает шаг. Я отступаю. Она не останавливается, и я бегу. Ноги сами несут меня.

Столько лет я заступалась за подругу, отчаянно верила, что не напрасно. И что теперь? За мою верность чем она ответила? Оскорбила не только меня, но и моих родителей. Уязвила старейшин. Даже Верховную авгуру.

Я бегу так быстро, как только могу. Нона что-то кричит вслед, но ничего не слышу, не оборачиваюсь, не позволяю себе ни о чём думать, но всё-таки в сознании бьётся мысль, что путь обратно в город мне неизвестен.

Лишь краем глаза замечаю, что лес редеет. Лучи закатного Солнца, всё чаще пробиваясь сквозь кроны, ударяют по глазам, и я бегу почти вслепую. Когда удаётся поднять веки в очередной раз, впереди лежит пропасть. Уступ появляется так внезапно, что едва не срываюсь в бездну, но буквально за несколько шагов до обрыва останавливаюсь. Кровь шумит в ушах, я громко дышу. Колени подгибаются, и я падаю, сбивая их и ладони до крови.

С сегодняшнего дня я не люблю бег.

С сегодняшнего дня я не дружу с Ноной.

С сегодняшнего дня…

Проходит немало времени, прежде чем я делаю вдох полный грудью. Какой здесь воздух! Как свободно мне наконец-то дышится.

Переворачиваюсь на живот и ползу к обрыву. Часть Фрактала залита жёлтыми и оранжевыми лучами, а другая уже погрузилась в сумрак. Я бы любовалась видом, если бы не осознание, что придётся остаться здесь на всю ночь, если не соберусь с мыслями, не успокоюсь и не найду путь домой.

Падаю обратно на спину и закрываю глаза. Веки трепещут от солнечного света, лучи проникают в моё тело с осторожностью и любовью, вытягивают мои переживания через кожу, уносят в небо. Мне не нужно открывать глаза: я знаю, что капли чёрные.

Мысленно произношу молитву и полностью отрешаюсь от всего земного, только тихий гул где-то вдалеке напоминает о действительности.

Я купаюсь в солнечных лучах, но вдруг по коже пробегает дрожь. Она начинается от правого уха, а затем всё мое тело до костей пробирает холод. Свет, который ослеплял сквозь сомкнутые веки, исчезает. Последний луч сверкает и исчезает за горной вершиной. Так я думаю и потому не размыкаю век, но за доли мгновения надо мной сгущается темнота, а по ушам бьёт оглушающий рёв.

Я открываю глаза и вскакиваю. Разом выдыхаю весь воздух из лёгких. В горле застревает крик. Прямо надо мной в небе висит огромная медуза…

Успеваю увидеть только колокол, из-под которого во все стороны расходятся щупальца невероятных размеров. Медуза плывёт прямо по воздуху, а щупальца перемещаются быстро-быстро и блестят серебром.

Несколько секунд я не дышу, а потом срываюсь с места. Бегу обратно, в лес. Прежде он пугал меня, но теперь стал единственным спасением.

Петляю между деревьями, в сумраке, под корнями, выступающими над землей. Мечтаю затеряться среди них, исчезнуть с лица планеты, раствориться в воздухе. Кости вибрируют от рычания, издаваемого чудовищем. Медуза замедляет движение, но следует прямо за мной. Уже стемнело, а огни, какими сияют наши леса, здесь так и не зажглись, однако как на зло лес редкий, и я отчётливее, чем прежде, чувствую на себе чужой взгляд — совсем другой. Взгляд гигантской медузы, но мне некогда заглянуть ей в глаза.