– Если то, что о нем говорят, правда, вряд ли он захочет вмешивать в свои дела посторонних, - возразил Хьюго. – А пока будем молиться, чтобы ветер побыстрее стих и мы смогли убраться отсюда.

Дверь открывалась в комнату, и Хьюго подтащил к ней свою лежанку: она помешала бы тому, кто надумал проникнуть из коридора. Сам он устроился на узкой скамье у стены.

– Разбудите меня, когда сильно захотите спать, - сказал Анри, чувствуя, как слипаются глаза.

Впрочем, уснуть по-настоящему все равно не удавалось. Эта была та настороженная дремота, когда видишь легкий, прозрачный сон, но при этом слышишь все, что происходит рядом. Да еще и продолжаешь думать о том, что не дает покоя.

Казалось, он зашел в тупик, из которого нет выхода. Да, им с Хьюго удалось добыть колдовские браслеты, и Мэрион стала совсем другой. Настолько другой, что это давало призрачную надежду. Однако что дает ему эта перемена, если он окажется далеко от нее? Даже если в самых безудержных мечтах представить, что Мэрион вдруг полюбит его, между ними будет стоять вражда их отцов, вполне естественным продолжением которой стало событие этой ночи. Ни Беннет, ни Рене не захотят породниться. Даже если герцогиня вдруг снова вмешается… впрочем… что, если она надумает вмешаться? Он ведь признался ей, что влюблен в Мэрион.

– Да спите вы уже, Анри, - проворчал Хьюго со скамьи, - что вы возитесь, как жук?

Все глубже проваливаясь в непрочный зыбкий сон, Анри думал, что оказался в очень странном положении. Никому из тех, кого хотелось считать друзьями, он не мог доверять полностью, безоговорочно. Отец ненавидит Беннета, Хьюго тоже увлечен Мэрион. Герцогиня хоть и помогла ему, испытывая некое чувство вины, но вряд ли сделает больше. Зачем ей новые ссоры с Ричардом? А с другой стороны – граф, который, если уж решил избавиться от нежеланного претендента на руку дочери, вряд ли оставит эту затею.

К утру ветер переменился, но слабее не стал. Ледяные порывы вымели с ослепительно-синего неба даже крохотные клочки облаков. Шторм продолжался уже неделю, и начали поговаривать, что это божий промысел, препятствующий возвращению короля в Нормандию. Что Ричард нужен на английской земле и что война с Филиппом окончится разгромом. Архиепископ Уолтер каждый день служил мессы, вознося молитвы за короля и его войско, просил Всевышнего об усмирении стихии, но это не помогало.

Когда Анри проснулся, Хьюго в комнате уже не было. Зато Уилл вынимал из вещевого мешка и раскладывал на скамье чистую рубашку, брэ и шоссы. Поодаль стоял таз для умывания и ведро воды.

Анри откинул тонкое одеяло и сел. Увидев окровавленную полосу ткани, обвившую его грудь, Уилл вытаращил глаза так, что они едва не выпали на щеки.

– Что случилось, сэр? – спросил он в ужасе.

– Ночью здесь побывал… какой-то ревнивец, - ответил Анри первое, что пришло на ум. – Ты же знаешь, я спас леди Мэрион Беннет, когда ее лошадь понесла. А потом попросил за нее герцогиню, и та взяла ее к своему двору. Кому-то это не понравилось. Жаль, что я не разглядел в темноте, кто это был.

– Понимаю, сэр, - кивнул Уилл. – И что, серьезная рана?

– Нет, царапина.

– Позвольте взглянуть. Я немного в этом разбираюсь.

Осторожно размотав повязку и размочив водой присохшую ткань, Уилл снял ее. Осмотрел порез и снова кивнул:

– Ничего страшного. Я достану вам мазь из арники, и все заживет за несколько дней.

Оборвав окровавленный конец, он снова забинтовал рану, помог Анри умыться и одеться. Пока хозяин расправлялся со скудным завтраком, состоявшим из хлеба, сыра и воды, Уилл прибрал в комнате, застелил лежанку одеялом и исчез, прихватив таз и ведро.

Вспомнив слова Хьюго о том, что ему лучше не ходить в одиночестве, Анри решил сменить котт на кольчугу и сюрко. Впрочем, кольчуга могла спасти лишь от режущих ударов плоским лезвием. Тонкий кинжал, наподобие мизерикорда, легко раздвигал металлические кольца.

Выйдя во двор, где уже прогуливались изнывающие от ничем не заполненного ожидания придворные, Анри подумал, что новость о ночном происшествии разнесется очень скоро. Даже если не проболтается Хьюго, то уж Уилл точно поделится с другими слугами. Уже к полудню о визите ревнивого соперника будет знать если не весь Портсмут, то уж Портчестер – несомненно. Трудно сказать, хорошо это или плохо. Возможно, Беннет не осмелится повторить свою попытку, а может, и наоборот – понадеется, что в убийстве будут подозревать кого-то из тех, кто оказывал знаки внимания Мэрион.

Ближе к обеду наконец появился Хьюго, который каждое утро посвящал тому, чтобы узнать самые последние новости. Анри уже понял, что его приятель жить не может без полной осведомленности о происходящем вокруг.

– Заметьте, Анри, - сказал он, усаживаясь рядом на траву, - я ни слова никому не говорил о том, что случилось ночью, но двор уже гудит. Все обсуждают нашего таинственного гостя и строят предположения, кто бы это мог быть.

– Разумеется, Уилл проболтался, - Анри пожал плечами и тут же поморщился от боли. – Я так ему и сказал, когда он увидел повязку: что нас навестил некто, заподозривший Ледяную розу в ответных чувствах ко мне. А может, кто-то что-то слышал ночью. Или даже видел убегающего Беннета.