Я же шустро сматываюсь в раздевалку. Мое тело сейчас напичкано психическим допингом, и попадаться на глазки княжне Лизе очень нежелательно. Сперва надо выветрить организм от энергетических симуляторов. В коридоре сбрасываю остаточный боевой транс. Мир наполняется красками, резко ускоряется. Немного подташнивает.

С трудом добираюсь до небольшой комнаты. Колени тут же подкашиваются. Без сил валюсь на ближайшую скамейку. Меня всего трясет, как наркомана. Пораженная нервная система вызывает тремор пальцев. Мышечные волокна оттекают, сотрясаясь.

Час. Долбаный час я ломал быстрого, как молния, демоника. С Гончей было проще. И с Рыкарем тоже: хоть у него доспех и крепче. Но там Серпом быстренько чик-чик, и готово. Тут же я раз за разом повышал ставки. Разгонял себя, выворачивался наизнанку, доливал в сердце продукт магнетизма. Чтобы избежать круговые удары хвостом и попытки клешни отстегнуть руки. Ну и ради развития. Это тело еще слабое, даже с ментальным апгрейдом. Выручили опыт, достойная выучка и автоматизм наработанных техник ударов и бросков.

Неожиданно холодные руки притрагиваются к моему лицу. Тонкий цветочный аромат наполняет комнату.

— Сеня…Сенечка…бедненький…

Сквозь навернувшиеся слезы различаю девичий силуэт — точеная шейка, покатые плечи, тонкая гибкая талия. Девушка наклоняется надо мной. Всплеск русых волос. Сияние озерных глаз.

Ее-то как сюда принесло?

— Ллеся, — отстукиваю дрожащими зубами. — Ттебе нельзя бббыть…ззздесь. Пппозор.

Это я пытаюсь донести мысль, что порядочным барышням нет ходу в мужскую раздевалку. Ибо если кто увидит, не отмоешься. К счастью, Алеся понимает. К несчастью, отмахивается от моих слов.

— Какой позор, глупенький? Ты ведь за меня дрался только что! — голос ее дрожит от сдерживаемых слез. — С самим принцем Британии! Ну какой еще позор?!

Ага, в точку — за тебя дрался. И не хотелось бы повторить это событие с твоим дядей или отцом.

Но кого волнует, что думает какой-то там Префект-командующий галактического государства? Мою голову перекладывают на мягкие колени. Смаргиваю боль вместе со слезами и наблюдаю, как сверху приближается крепкая «двоечка». В этот раз не ударная комбинация, хотя в нокаут ввести вполне может…

Тряска уже прошла, но сил подняться не прибавилось. Мускулы словно выдоили досуха. Вот так и лежу пластом на коленях у барышни, оттаивая и созерцая прекрасное. Алеся гладит мои волосы, улыбается умильно.

— Как ты здесь очутилась? — А еще больше меня волнует, как ее незаметно вывести.

— Дядя привез, — тонкая рука легонько касается моего лба, поправляя челку. От ладони пахнет мылом, духами, а еще апельсином почему-то. — Оставил меня в холле на диванчике, чтобы Якой не задело. Там ваш бой транслировали на экран. Я видела всё-всё, — восхищенно пищит. — Видела, как ты наказал Ричарда. Наказал его за мою обиду. Спаси-ибо, Сеня!

На радостях она звонко целует меня в щеку. А ведь гибкая, так вывернуться!

— Вот. Ты заслужил, — сообщает томным голосом, обнимая мою голову руками.

Вдыхаю чудный запах девушки, ну и сам немножко ее потискиваю за талию. Куда деваться, раз заслужил?

За дверью раздаются шаги. Замерев, я прислушиваюсь. К счастью, мимо проходят. Замечаю, что Алесю вообще не колышет, кто там и зачем шастает. И вот как это понимать? Мне что ли больше всех приспичила ее девичья честь?

— А… — многозначительно киваю на раздевалку вокруг.

— Мне дядя сам дал добро тебя наедине поздравить с победой или утешить с поражением, — признается барышня. — Так что не волнуйся, Сеня, никто из моих родных тебя не обидит. Дядя с папой за нас с тобой. Он сам так сказал.

Я только вздыхаю. Ох, наивная ты девушка, Алеся. Верная, красивая, сильная, смекалистая, но наивная. Хотя, может, ты только притворяешься? Тебе в принципе это выгодно, учитывая то письмо с признанием. Дядя твой, конечно, не соврал. Он, правда, за нас. Точнее, похоже, за наш брак. А если тебя застукают в моей раздевалке, нет, это еще не повод, но накопится пара-тройка подобных случаев, и можно уже вызывать отрока на серьезный разговор. Мол, как так, по углам вздумали с моей кровиночкой бегать? Нет уж, примите ответственность.

— Больше так не делай, — произношу, поднимаясь. Вроде отпустило. Мышцы, конечно, как ватные, но ходить можно. — Люди злые, подумают о тебе плохо. И мне придется не вылезать с арены. А нам надо налегать на Грон, а не на турнирную войстезю.

Щеки Алеси розовеют. Неудивительно. Я только что сказал, что всегда буду защищать ее. Поспешил, честная душа. Девушки совсем по-другому на такие вещи смотрят.

— Ну, Сень, я же не совсем, — она кивает на дверь за шкафами. — Здесь черный вход, там никого нет. Только техперсонал редко.