Шрифт:
Я зависаю, завороженный этим. И опускаю взгляд первым, под давлением очень редкого, практически незнакомого чувства, которому я не знаю названия.
Оно заполняет мою грудь, распирая её и пьяня меня близостью с совершенно посторонней мне по сути девушки. Такой близостью и интимностью, которой у меня не случалось даже в самых откровенных запилах… Да о чем я вообще? Как это можно сравнивать?
— Подари мне… его, — ловлю снова её взгляд. — Я же уже прикоснулся.
Сжимает медальон в кулак. Шаг назад.
— Вам пора, Демид. Мне нужно работать.
— Я сказал что-то обидное? Прошу не принимать прямоту за оскорбление. Я точно этого не хотел.
— Нет, не сказали. Просто… — мнётся она.
— Просто Вам рассказали, что я плохой человек? А Вы поверили.
— Что же мне делать, если времени узнать человека у меня нет? Но ошибка может стоить мне…
— Я понимаю… — моргаю ей я. — А что делать мне, если у женщины нет времени узнать меня? Но её ошибка будет стоить мне…
— Состояния?
— Нет. Даже если ты выберешь Родиона, то эта проблема будет решена.
— Хорошо. Поужинать с Вами я смогу завтра, — сдаётся она.
— Увы завтра не могу я, — разочарованно вздыхаю.
С утра у меня тьма неотложных дел, а вечером семейный ужин. Это традиция и там, по нашей общей договоренности, не бывает никого постороннего. Только члены семьи.
— Ну что ж… — осаживается она, делая ещё шаг назад.
— Я позвоню ближе к ночи, хорошо? И что-нибудь придумаю.
Кивает.
Сев в тачку, раздражённо стучу пальцами по рулю. Всё наперекосяк. Но не могу я бросить все дела! Это же, на минуточку, и её дела, в будущем. — Как она сказала? — вспоминаю ее медальон, прикосновение к которому так её взвело.
— Лемби?
Ввожу в гугл.
«Карельское слово «lembi» ведёт свое начало от культа древнего одноимённого божества любви. В славянском мире данному понятию соответствовала «славутность» — девичья привлекательность, красота, манкость, очарование. В языческой культуре лемби использовался девицами в свадебных ритуалах и приворотах. Парень принимая от девушки лемби, навсегда покорялся ей, становясь суженым…».
Ну, супер, вообще! Мало мне было… И так ночами не сплю! Приворожила, так приворожила…Да ладно! Не верю я в это всё. Но лемби её я уведу по-любому! Из принципа. Повесив на зеркальце четки, еду домой.
Глава 7. Альянс
Сегодня воскресенье. Я сижу и разгребаю тучу документов дома в кабинете отца, а Родион проводит время со Златой. Меня порвал этот факт. И я смотрю в бумаги и нихрена не вижу.
Родион. Хочешь Родиона? Пусть будет Родион!
Это так уничтожающе. Что я познаю себя заново. Шокированно и растерянно, я узнаю про себя много нового. Оказывается, я несколько иной, чем привык думать о себе. Меня оказывается легко ранить. Не каждому. Но ей удалось. Единственной.
Какая по сути мелочь — свидание с другим мужчиной. Она же не моя женщина, в конце концов. Но моё нутро требует, чтобы она определилась также быстро и бесповоротно как я!
Иначе…
Иначе, мне невыносимо её присутствие в моем периметре. И я жду, когда это разрушающее ощущение отпустит. Но оно только нарастает, не позволяя мне спать, дышать, есть…
Я хреново выгляжу, убито себя чувствую и не могу включиться полностью в реал. Возможно, мне стоит провести время с другой женщиной. Я ведь тоже не ее мужчина. Поможет? Едва ли…
Вдыхаю, как перед погружением в воду. Выхожу в гостиную. Семейный ужин — это нерушимая традиция.
— Наталья! — зовет отец в столовой. — Еще один прибор. У нас будут гости.
Наталья. Никак не могу привыкнуть, что она существует. Вторая жена отца. Для меня она пустое место. Я просто терплю её, потому что это решение отца. Зачем было оформлять эти отношения я не понимаю. Она моложе его лет на тридцать. К тому же глупа. Хорошо хоть знает своё место.
Наталья — это покупка. Кукла. Она была никем, когда он ее подобрал. Никем и осталась. С небольшой поправкой на более приятный уровень жизни. В нашей семье она уже лет пять. Светленькая, миловидная овечка, которая побаивается всего и всех, держится в тени отца.
— Добрый вечер, Демид, — не поднимая взгляда бросает она.
Киваю.
— Гости? — дергаю бровью. — Это что за новости?
Пожимает плечами. Вот и все наше общение.
Стол уже накрыт. Отец садится с торца. Я — по правую руку. Слева от него место Натальи. Потом — Родиона. На противоположном торце стола — бабушка. Между бабушкой и Родионом всегда пустой стул. Это место его гипотетической жены. А между мной и ей — два стула.