Во всём остальном Марина была почти нормальной, обычной девятнадцатилетней студенткой. Хотела замуж, хотела детей, хотела хорошую квартиру в центре Москвы и много денег, заработанных, впрочем, честно.

С этого дня они стали понимать друг друга, а вскоре в отношениях появилась и окрепла душевная близость. Им было хорошо вдвоём. И за это Маринка прощала Борису алкоголь и измены. А он терпеливо выслушивал «творческие» планы девушки, не ограничивал её свободу, хотя и подозревал, что она ему не верна.

Опрашивая Марину «втёмную», так это квалифицировалось на оперативном языке, Борис многое узнал о школьном периоде в жизни Ольги. Все одноклассники, в том числе и Марина, восхищались редкой внешностью девушки. Ольга не задавалась, держалась просто со всеми, даже с мальчишками. Но подруг у неё не было. Ведь молоденькие девушки буквально питаются взглядами мужчин всех возрастов. А рядом с Ольгой шансов быть замеченной не было. Училась она средне, даже, скорей, слабо. Очень хорошо рисовала. Эти способности сблизили её с парнем из старшего класса. Тот неоднократно получал призы на выставках школьных рисунков в Москве. Возможно, это была любовь. После школы он уехал в Москву, и сейчас учился там на втором курсе Художественного училища. Кстати, ещё в школе кличку имел соответствующую – Художник. Имени парня Марина не помнила. Поговаривали, что он наркоман. Во время каникул Художник иногда появлялся в Урмане. Однако с Ольгой их вместе не видели. Марина предполагала, что они по какой-то причине расстались. Зачем Художник приезжает в Урман, Марина не знала – его родители здесь давно не жили. Внешне Художник интересный, высокий, стройный и в школе пользовался успехом у всех девочек. Ольге, конечно, не пара, – но есть ли ей пара вообще? Разве что в столице. Впрочем, Марина и там таких, как Ольга, не видела.

– Ты говоришь, равной ей нет? Но так не бывает. Колдовство какое-то. Бред! Она что, марсианка?

Марина задумалась и совершенно серьёзно сказала:

– Может быть. А ты что, влюбился? Учти, что восхищаться ей можно, а вот влюбляться в неё нельзя.

– Погубит?

– Может и погубит, а может и сама погибнет, если ответит взаимностью.

Мариной было легко и весело. Она понимала всё с полуслова. А как проводили время! Что бы ни предложил один, второй с радостью соглашался. Зимой и в непогоду ездили в соседние города и кутили. А летом всё свободное время проводили на природе. Они обожали тайгу, речки, озёра и скалы. Теперь Бориса не тревожили ностальгические сны о жизни с родителями в Томске. Он вновь, как в детстве, бегал, прыгал, лазил в таинственных и загадочных сибирских дебрях.

Однажды решили на выходные дни отправиться в двухдневный поход через заповедник. Это был холмистый лесной массив, разрезанный глубокими оврагами, руслами речек и ручьёв. Ширина его не превышала тридцати километров. Для туристов эта территория была закрытой, поэтому любовники проникли туда тайно, по абсолютному бездорожью. Погода для октября стояла на редкость удачная. Яркое солнце, температура выше десяти. Чтобы придать ситуации остроту, палатку не взяли. В рюкзаки положили тёплый плед, хлеб, консервы, аптечку и бутылку коньяка. Шли по натоптанным сухим тропинкам, ориентируясь по солнцу. Марина была счастлива. Пела песни и громко смеялась по любому поводу. Периодически провоцировала Бориса заняться с ней сексом. Но у Бориса настроение было не таким. Его мучили неясные тревожные предчувствия. В середине октября хорошая погода – редкость. Что, если к вечеру налетит северный ветер и начнётся снегопад?

Часа через четыре вышли из леса на открытое пространство с лысыми сопками в центре. По форме сопки походили на египетские пирамиды. Пожелтевшая трава придавала им золотистый оттенок. Внизу извилистая, каменистая, прозрачная речка усиливала ощущение идиллического характера местности. Солнце нагрело воздух, хотелось купаться. У Маринки, как всегда в таких случаях, начался сексуальный зуд.

– Фантастика! Я раньше ничего подобного не видела. Здесь находится центр мира, а может быть пуповина материи Земли. Во всяком случае, что-то сакральное. Сейчас мы заберёмся на самый высокий холм и увидим весь мир. Затем мы разденемся, и весь мир увидит нас.

– И что мы там голые делать будем?

– Впитывать космическую энергию.

– Знаю я, какую энергию мы будем впитывать, некоторые даже в прямом смысле, – засмеялся Борис.

Через десять минут они уже были на вершине. Расстелили плед, Марина разделась донага. Борис раздеваться не спешил. Впрочем, девушку это совсем не смущало. Она стала прыгать вокруг него, демонстрируя свои прелести. Борис чувствовал себя неловко. Кто знает, может быть, совсем рядом кто-то наблюдает за ними. Он поймал девушку и, успокаивая, прижал к себе. Они стали вместе любоваться пейзажем. Маринка с грустью сказала:

– Видим только тайгу и облака. К сожалению, мы не на вершине мира. Зато это наш мир. Но больше я жалею, что нас никто не видит. Все от зависти просто бы лопнули.

– Вот тут ты ошибаешься.

К ним приближались двое высоких крепких мужчин, лет тридцати – тридцати пяти. В агрессивности их планов сомневаться не приходилось. Любые нормальные люди даже поздороваться в такой ситуации не подходят. Одеты они были в выцветшие грязные телогрейки и кирзачи. Скорей всего, жители одного из окрестных сёл или райцентра. Более половины местных мужчин в прошлом имели судимость и практически все были кончеными пьяницами. Эти, видимо, пришли в заповедник на охоту. Во всяком случае, у более высокого жилистого парня на плече висела двустволка. Он был на голову выше Бориса и тяжелей на двадцать – двадцать пять килограммов. Второй мало чем уступал ему. Судя по чертам лица, они могли быть братьями.

Борис сразу понял – с этими не договориться. В ногах появилась предательская слабость. Он бросил Марине: «Одевайся!» и сделал шаг в сторону приближающихся мужчин, чтобы прикрыть собой девушку. Затем обратился к незнакомцам:

– Здравствуйте! Позвольте нам одеться, и мы уйдём. Я понимаю, это ваша территория, мы немедленно уходим.

Высокий буквально заржал.

– Игорёк! Они уходят. Ы, ы… гы, гы. Откуда, ребята, будете?

Борис хотел соврать, сказать, что он командир батальона десантников, действительно расквартированного вблизи города. И что вот-вот за ними прилетит вертолёт. Но Марина испортила всё. Прячась за спиной и даже не пытаясь одеться, она нервно захихикала: