Пройдя вглубь леса под звуки бушующего моря и увидев несколько рядом стоящих лачуг, я не смог скрыть улыбку и двинулся прямиком к той, которая была скрыта от посторонних глаз. Повсюду раздавались мужские голоса, звон бокалов и улюлюканье, но я быстрым шагом пересек поляну и, отодвинув обеими руками тяжелые ткани в сторону, вошел внутрь своего убежища. Как и прежде, это комната принадлежала лишь мне. Здесь я мог остаться наедине со своими мыслями и насладиться одиночеством вдали от любопытных и враждебных глаз. Чтобы избавиться от спертого затхлого воздуха, мне пришлось забрать несколько свисающих полосок ткани воедино и заколоть небольшим ножом, который был припасен у меня в сапогах в случае нападения, как на море, так и на суше.

Скинув рубашку и ботинки, оставшись в одних штанах, я сел на кровать и, улыбнувшись, прикрыл глаза. Если Сара не врала, то Восточное побережье даст мне шанс воссоединиться с Эмилией; открыть ей глаза на многие вещи, о которых я не мог и не хотел говорить, поскольку не знал, какая последует реакция. Однако я все равно опасался, что многие тайны раскроются, заставив девушку возненавидеть меня еще больше. Нужно как можно быстрее избавиться от Сары, пока она не раскрыла истинную цель наших встреч.

Прикосновения и слова, которые дарила мне Сара наедине, на время скрашивали мое чувство одиночества и тоски. Это была лишь близость, длившаяся несколько лет. Мы оба знали, что наши сердца заняты другими, но желание ласки и нежности брало вверх.

Если бы я только знал, чем это все обернется в дальнейшем, я бы отказался от сделки с Сарой и погиб в тот злополучный вечер на корабле, будучи юнгой.

Внезапно в мою лачугу ввалились пьяные капитаны, выдернув меня из воронки воспоминаний. Задыхаясь от смеха и раскачиваясь, она направились ко мне. Один из них был худощав, любил выпить, выкурить сигару и провести одну ночь с женщиной. Лицо его от постоянного пребывания на солнце и бесконечных смешков покрылось глубокими морщинами, когда же голубые глаза, вздернутый нос и тонкие губы сохранили юношеский задор. Другой же был его полной противоположностью: сердитый взгляд, надменное поведение, холодная отстранённость. Карие глаза прожигали насквозь, широкий нос, напоминавший картошку, всегда был покрыт сальным налетом, когда же пухлые губы постоянно кривились в некой брезгливости. Сложно было представить, что это были братья. Тридцатипятилетний весельчак Гартье и сорокатрехлетний гордец Меркель.

Не сдержав ответной улыбки, я встал с кровати и, разведя руки в стороны, подошел к мужчинам вплотную и сгреб их в охапку, похлопывая ладонями по спинам.

— Уильям, какой же ты скотина! — крикнул Гартье мне прямо в ухо, отчего я невольно зажмурил один глаз, пытаясь унять звон в голове. — Почему ты не сказал, что у тебя такая сестра? Да я б ее..!

Я отстранился, нахмурился и скрестил руки на груди, одарив каждого предупреждающим взглядом.

— Гартье, не сочти за угрозу, но я вырву тебе глаза раньше, чем ты сможешь на нее взглянуть еще раз, — жизнерадостный капитан, который явно был настроен решительно, обреченно опустил плечи и тяжело вздохнул.

Меркель лишь презрительно фыркнул. Он только недавно вступил в наши ряды по наводке брата, но уже показал себя отличным предводителем, пополняя нашу казну десятками сундуков с сокровищами. Его главным промыслом были шелка и специи, которых так не хватало на континентах.

— Весь остров гудит об этой новости. Но ради всех Святых, я должен увидеть твою сестру раньше, чем отдам Богу душу! — подняв руки в знаке капитуляции, Гартье попытался сфокусировать на мне взгляд. — Но многие капитаны, которые прибыли сюда со своими потенциальными невестами, готовы хоть сейчас расторгнуть с ними помолвку, если твоя сестра окажется так же хороша, как о ней говорят.

— Невесты? Какие невесты?

Капитаны переглянулись, боясь, что ляпнули лишнего, но Гартье продолжил уверенным голосом:

— Да, трое наших нашли себе невест, подробностей не знаю, но, вроде, как поговаривают, спасли девушек от плена. Старик, лет семидесяти выставил их как товар на пристани и продавал за бесценок. Единственное, что понят капитаны о нем — это одну деревянную ногу, а вторую перевязанную бинтами. Ни цвет глаз, ни телосложение, ни тембр голоса никто так не вспомнил, представляешь?

Воспоминания невольно проникли в мою голову: старик на корабле, который просил меня выпить из фляжки и молился богине, чтобы она его услышала. Догадка поразила меня, словно гром.

Что ты задумала, чертова сирена?

Стараясь не показать волнения, я лишь отмахнулся и непринужденно произнес:

— Уверен, что наши капитаны выбирали невест не только по размеру груди. А пока, — я силой развернул незваных гостей к себе спиной и подтолкнул в сторону выхода, — нам всем надо подготовиться к вечеру. Нельзя пропустить такое грандиозное шоу.

Гартье, ловко вырвавшийся из моей хватки, на пятках развернулся и встретился со мной лицом. Казалось, что он моментально протрезвел, когда задал вопрос:

— Ты уже встречался с Роджером? Никто его пока не видел на острове.

— Нет, но уверен, что он скоро прибудет.

— Уильям, долго ты еще будешь избегать встречи с ним? — как бы непринужденно спросил Гартье, но в глазах его читался испуг.

— Совсем скоро мы с ним встретимся, мой друг, не переживай.

Схватив его за плечо резче, чем следовало, я развернул весельчака в сторону крыльца, где его уже ожидал Меркель и, натянув милую улыбку, помахал пальчиками на прощание. Я лишь усмехнулся, когда услышал за спиной мужской смех, напоминавший гогот чаек.