— Гебер, — прошептала Ксюша знакомое имя, выгравированное золотыми витиеватыми буквами на корешке одной из книг. Проведя по ним пальцами, Ксюша, не задумываясь прикоснулась к лентам, что дал ей фарфадет, лентам, которые создал этот алхимик, и открыла книгу.

— Книга о положении светил, — прочитала Ксюша, — ей же более тысячи лет! — воскликнула она, увидев дату — 846 г., - и осеклась. — Шестисот, я хотела сказать шестисот, — она криво улыбнулась и осторожно взглянула на Венсана. Заметил ли он ошибку?

Но Венсан зачарованно разглядывал смущенную толстушку, а затем, неожиданно протянул руку и прикоснулся к золотым лентам.

— Твое украшение — легендарное “Солнечное очарование”, - произнес он. — Ты не оставляешь попыток соблазнить меня, принцесса?

— Нет, я, — пискнула Ксюша и, увидев взгляд принца крови, попятилась.

Резким, властным движением, Венсан шагнул ей навстречу. Блики свечей замерцали на его бледной коже, глаза же загорелись пламенем, не похожим на лишь отражение свечей.

Ксюша почувствовала, как уперлась спиной в прохладный камень стены — убегать было некуда. От Венсана исходил нестерпимый жар и, в то же время, ледяная властность, подчиняющая, подавляющая, нетерпящая попыток сопротивляться ей. Венсан подошел непозволительно близко, и Ксюша оказалась словно зажатой между ним и каменной стеной. И девушка не была уверена, что тверже — камень или его тело. От мускусного запаха у девушки закружилась голова, мужчина склонился, прошептав что-то, и от горячего дыхания по телу пробежали сладкие мурашки. Прядь длинных, черных волос упала ей на шею, будто нежный, легкий поцелуй возлюбленного.

Громкие удары в дверь башни рассеяли наваждение, и Венсан недружелюбно повернулся на звук.

— Магистр Венсан, привезли, привезли! — тараторил взъерошенный подросток, пытаясь протиснуть в открытую теперь дверь тяжелую бочку. За его спиной высилось еще несколько таких-же. — Как вы сказали, я сразу в башню, никому не сообщал, даже шателен еще не знает!

— Не знает? — резкий голос Жоффруа, возникшего словно из-под земли, пронзил подростка и тот съежился, страшась оглянуться.

Венсан улыбнулся. Жоффруа скорчил раздраженную гримасу, но Ксюша поняла, что шателен давно в курсе, что, кому и куда здесь привезли. От его зоркого и строго ока не могло укрыться ничего.

Пока мужчины разбирались, командовали, пыхтели и властно простирали руки, указывая куда что поставить — Ксюша предпочла улизнуть. Не дожидаться ведь пока Венсан продолжит свои прижимания к стенам? Вспомнив, Ксюша вспыхнула, по телу проскользнула сладкая истома. Если так и дальше пойдет, возвращаться уже не захочется, — “просто я ни с кем давно не встречалась, вот и засматриваюсь на чужие торсы”, - решила Ксюша. При воспоминании о прикосновениях Венсана по ее коже вновь пробежала сладкая дрожь, и девушка оставила попытки переубедить себя.

На втором этаже башни разместилась похожая алхимическая лаборатория, правда, хорошо освещенная дневным светом, льющимся из множества узких башенных окон. Если внизу стояли огромные сосуды, то здесь расселился калейдоскоп маленьких фиалов, некоторые из которых заполнились светящимися жидкостями. Стены украсили дорогие гобелены с изображениями странных алхимических символов. Ксюша разобрала сплетение геометрических фигур, знаков задика, растений, животных, людей — детей и взрослых, человеческих лиц, окаймленных седыми бородами. Комната дышала запретным, тайным знанием. Если Венсан и владел разгадкой путешествий между мирами, ключ находился здесь.

Ксюша сделала несколько решительных шагов по комнате. Снизу все еще раздавались голоса, и девушка, прислушиваясь — надеясь, что ее не обнаружат, начала искать что-то, что могло помочь ей вернуться в свой мир. Повсюду стояли сундуки и сундучки, украшенные резными, витиеватыми орнаментами и надписями, иногда на латыни, иногда и на арабском языке. Убедившись, что они заперты, а те, что открыты — не содержат ничего интересного (стеклянные и каменные шарики, обрезки металлов, меха — не в счет) Девушка обратила внимание на рабочий стол Венсана.

Из дорогого красного дерева, на витиеватых ножках, он был беспощадно завален нагромождением свитков, на которых красовались небрежные записи и зарисовки. То тут, то там показывались брошенные перьевые ручки, отдельные листы плотной бумаги, которые потом могли вставить в дорогие рукописные книги, пучки сухих трав и драгоценные камни. Ксюша покрутила в руках алый, переливающийся рубин и отложила в сторону. Важнее всего свитки — личные записи Венсана. Здесь были и списки трав для зелий, рецепты алхимических эликсиров, способы перегонки цветов и трансмутации металлов, эскизы технологий создания новейших алхимических инструментов…