Шрифт:
– И вздуть тебя не забуду... Как только свободное время будет - такую дам клочку!
– Да за что?
– тревожно спросил Яков.
– Уж я знаю... Ну, так замуж за меня скоро пойдешь?
– обратился Сережка к Мальве.
– А вот ты расскажи мне, что мы делать будем и как жить, тогда подумаю, - серьезно сказала она.
Сережка поглядел в море, прищурив глаза, и, облизав губы, объяснил:
– Ничего не будем делать, гулять будем!
– А есть где возьмем?
– Ну, - махнул рукой Сережка, - ты, ровно мать моя, рассуждаешь. Что да как? Разве я знаю, что и как? Пойду выпью...
Он встал и пошел прочь от них, провожаемый странной улыбкой Мальвы и неприязненным взглядом парня.
– Ишь какой командир!
– сказал Яков, когда Сережка ушел от них далеко.
– У нас бы в деревне такого хахаля живо усмирили... Дали бы ему хо-орошую взбучку - и все... А здесь боятся...
Мальва посмотрела на него и процедила сквозь зубы:
– Ах ты, порося! Понимаешь ты ему цену!
– Чего понимаешь? Цена таким пятачок за пучок, да и то - когда их в пучке-то сотня.
– Тоже!
– насмешливо воскликнула Мальва.
– Это тебе цена... А он... везде бывал, скрозь прошел всю землю и никого не боится...
– А я кого боюсь?
– храбро спросил Яков.
Она не ответила ему, задумчиво следя за игрой волн, взбегавших на берег, колыхая тяжелый баркас. Мачта качалась из стороны в сторону, корма, вздымаясь и падая в воду, хлопала по ней.
Звук был громкий и досадливый, - точно баркасу хотелось оторваться от берега, уйти в широкое, свободное море и он сердился на канат, удерживавший его.
– Ну, что же ты не уходишь?
– спросила Мальва у Якова.
– А куда мне?
– отозвался он.
– В город хотел...
– Не пойду!
– Ну, к отцу поезжай.
– А ты?
– Что?
– Тоже поедешь?
– Нет...
– Ну, и я нет.
– Целый день около меня будешь торчать?
– спокойно спросила Мальва.
– Не больно-то ты мне нужна...
– ответил Яков с обидой, встал и ушел от нее...
Но он ошибся, говоря, что она не нужна ему. Без нее стало скучно. Странное чувство родилось в нем после разговора с ней: смутный протест против отца, глухое недовольство им. Вчера этого не было, не было и сегодня до встречи с Мальвой... А теперь казалось, что отец мешает ему, хотя он там, далеко в море, на этой, чуть заметной глазу, полоске песку... Потом ему казалось, что Мальва боится отца. А кабы она не боялась - совсем бы другое вышло у него с ней.
Он шлялся по промыслу, рассматривая людей. Вон, в тени барака, на бочке сидит Сережка, и, тренькая на балалайке, поет, строя смешные рожи:
Господин гор-родо-ввой!
Будьте вежливы со мной...
Отведите меня в часть,
Чтобы в грязь мне не упасть...
Его окружает человек двадцать таких же оборванцев, от всех, как и от всего здесь, - пахнет соленой рыбой, селитрой. Четыре бабы, некрасивые и грязные, сидя на песке, пьют чай, наливая его из большого жестяного чайника. А вот какой-то рабочий, несмотря на утро, уже пьян, возится на песке, пытаясь встать на ноги и снова падая. Где-то, взвизгивая, плачет женщина, доносятся звуки испорченной гармоники, и всюду блестит рыбья чешуя.
В полдень Яков нашел себе тенистое местечко среди груды пустых бочек, лег там и проспал до вечера, а проснувшись, снова начал бродить по промыслу, ощущая смутное влечение куда-то. Проходив часа два, он нашел Мальву далеко от прииска под купой молоденьких ветел. Она лежала на боку и, держа в руках какую-то растрепанную книжку, смотрела навстречу ему, улыбаясь.
– Ишь ты где!
– сказал он, садясь рядом с ней.
– А ты меня давно ищешь?
– уверенно спросила она.
– Да разве я тебя искал?!
– воскликнул Яков, вдруг понимая, что это так и есть: он искал ее. И, в недоумении, парень качнул головой.
– Ты грамотный?
– спросила она его.
– Грамотный... да плохо, забыл все уж...
– И я тоже - плохо... В школе учился?
– В земской.
– А я сама выучилась...
– Ну?
– Право... В Астрахани у адвоката кухаркой была; сын его научил меня читать.
– Значит, не сама...
– пояснил Яков.
Она посмотрела на него и опять спросила:
– А тебе хочется книжки читать?
– Мне? Нет... чего там?
– А я - люблю, - вот выпросила у приказчиковой жены книжку и читаю...
– Про что?
– Про Алексея божия человека.
И, задумчиво рассказав ему о том, как юноша - сын богатых и важных родителей - ушел от них и от своего счастья, а потом вернулся к ним, нищий и оборванный, жил на дворе у них вместе с собаками, не говоря им до смерти своей, кто он, - Мальва тихо спросила у Якова:
– Зачем это он так?
– Кто ж его знает?
– равнодушно ответил Яков.
Бугры песка, наметенного ветром и волнами, окружали их. Издали доносился глухой, темный шум, - это на промысле шумели. Солнце садилось, на песке лежал розоватый отблеск его лучей. Жалкие кусты ветел чуть трепетали своей бедной листвой под легким ветром с моря. Мальва молчала, прислушиваясь к чему-то.