— Я послал Никки личную телеграмму! — хрустнул костяшками пальцев кайзер.

— И Николай II отменил мобилизацию…

Кайзер вскинул на полковника удивленные глаза.

— Утром 29 июля начальник Генерального штаба Янушкевич вручил Добровольскому подписанный Николаем II указ об объявлении общей мобилизации, — пояснил разведчик, — а вечером, когда на телеграфе все уже было подготовлено к рассылке сообщений в войска, последовал телефонный звонок царя с отменой указа. Посол Британии попросил влиятельного царского министра Кривошеина убедить царя в ошибочности последнего решения. Николай II, однако, отказал ему в приеме и не захотел принимать даже военного министра.

— Я ничего не знал об этом, — Вильгелм II перевёл взгляд с Николаи на гофмаршала и обратно, ища у них поддержки. — Я ничего не знал про отмену русскими мобилизации, — повторил он отрывисто, словно желая этим криком вернуть обратно тот роковой июльский день…

— Так точно, Ваше Величество, — кивнул Николаи, — и вас, и русского царя квалифицированно, нагло дезинформировали.

Кайзер, припадая на больную ногу, обошёл стол, тяжело опустился в кресло, положив руки на столешницу, где было тесно от копий финансовых документов, свидетельских показаний, фотографий и схем. Вместо направления армейских ударов красными и синими стрелами были расцвечены денежные потоки между хорошо известными Вильгельму II фамилиями.

— Продолжайте, полковник…

Николаи снова заговорил, и каждое слово кайзер ощущал, как камень, кинутый в его огород — про тотальную подводную войну, главной задачей которой являлось вовсе не принуждение Британии к капитуляции, а провокация американцев с целью заставить их вступить в войну. Если этого недостаточно, в марте янки опубликуют заготовленное письмо, якобы перехваченное, а на самом деле специально написанное германским статс-секретарём Артуром Циммерманом президенту Мексики с предложением напасть на Соединенные Штаты и с просьбой к Японии расторгнуть союз с Антантой. Из этой истории снова торчат уши Макса Варбурга.

— Довольно! — вскрикнул кайзер, не в силах слушать разведчика.

Вильгельм II был обескуражен. К возможному предательству кого-либо из подданных и к сотрудничеству оного с вражеской державой он был готов. Это неприятно, но возможно. На войне, как на войне. Но как быть, когда твой придворный работает не на другое государство, а на частную финансовую контору, и результат его предательства даже более разрушителен и непредсказуем, а наказание за такое преступление отсутствует в уголовном законе.

— Что мы сейчас можем сделать? — хрипло спросил кайзер, потонув в приступе кашля, — что можно исправить?

— Вот тут, — Николаи протянул Вильгельму II пакет, — план вывода из войны России, также находящейся под ударом банкирской шайки. Без аннексий и контрибуций.

— Какой ещё план без аннексий и контрибуций? — кайзер досадливо поморщился. — Наши войска стоят в трехстах километрах от Петербурга! Сколько бравых сынов Германии отдали свои жизни за это!

— Ваше Величество, — лицо Николаи осталось бесстрастным и решительным, — если этого не сделать, если не превратить восточный фронт в мирный тыл, к кровавой плате добавится наша капитуляция и ваша корона! Ни через месяц, ни через два экономика Британии не рухнет. Ознакомьтесь с докладом адмирала Джеллико Георгу V. До ноября остров будет держаться даже в полной блокаде. До ноября, Ваше Величество! А в апреле в войну вступит Америка. И какое утешение принесут нам завоевания на Востоке при физической невозможности сражаться на Западе?

Кайзер справился с душившим его приступом кашля и откинул голову на высокую спинку кресла.

— Хорошо… Я ознакомлюсь с вашим планом… Я напишу… Нет, я лучше позвоню Никки…

— Боюсь, Ваше Величество, что письмо или звонки Николаю II будут малопродуктивны… Договариваться придётся уже с другими людьми…

Вильгельм II забыл про свой кашель и, не мигая, воззрился на полковника, широко раскрыв удивленные глаза.

— Никки лишился короны? Вам известны подробности? Откуда?

— Это произойдёт со дня на день. Подробности известны в деталях. Я только что из Петербурга…

— Эти детали тоже есть в вашем плане?

— Это есть в моем специальном конфиденциальном докладе, предназначенном лично для вас, Ваше Величество…

Кайзер спрятал лицо в ладони, положив локти на столешницу поверх бумаг.

— Бедный, бедный Никки! Представляю, как он сейчас страдает…

Из личных дневников.

Запись, сделанная Николаем II 23-го февраля. Четверг.

“Проснулся в Смоленске в 9 1/2 утра. Было холодно, ясно и ветрено. Читал все свободное время французскую книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилев в три часа пополудни. Был встречен генералом Алексеевым и штабом. Провел час времени с ним. Пусто показалось в доме без Алексея. Обедал со всеми иностранцами и нашими. Вечером писал и пил общий чай.”

Император Николай возвратился в ставку после двухмесячного отсутствия. Его радовало в Могилеве всё — отдаленность от министерских запросов, повседневные, почти ритуальные обязанности, устоявшийся быт и прогулки.

«Мой мозг отдыхает здесь, где нет ни министров, ни беспокойных вопросов, заставляющих думать,» — написал он в тот вечер жене.

Этим же вечером великие княжны доверяли дневникам свои мысли.

Из записей Татьяны Николаевны:

«…Была операция под местным наркозом Грамовичу, вырезали пулю из груди. Подавала инструменты… Перевязывала Прокошеева 14-го Финляндского полка, рана грудной клетки, рана щеки и глаза. Перевязывала потом Иванова, Мелик-Адамова, Таубе, Малыгина…».