– Айдаров, он?

Сжимает руль сильнее. Так, что костяшки белеют.

– Мой отец, родителей не выбирают, ведь так говорят?

– Не выбирают.

– Он сбитый стрелок. Ярослава. Боятся его не стоит. Айдарова ждет суд и срок. Все махинации вскрыты, все его бесчинства.

Сжимает руль крепче.

– Что ты сейчас чувствуешь?

Выдыхает сквозь сжатые зубы и отвечает:

– Ничего. Месть плохое чувство, Ярослава, а во мне нет твоей святости, чтобы прощать родственников, которые виноваты передо мной.

Бросает на меня тяжелый взгляд и я понимаю, о чем он говорит.

– Куда мы едем?

– А куда ты хочешь? Чего сама хочешь?

Опять вопрос и это все странно, непонятно даже. Я прекрасно изучила Монгола за время нашего общения. Он делает для меня поблажки. Не указывает, а спрашивает…

– Я хочу быть с тобой.

Откровение слетает с губ и я отворачиваюсь к окну, но меня тянут за прядку, заставляют повернуться обратно.

– Я тебе открою тайну, Ярослава. Ты – моя. С того самого дня, как похитил. По нашим законам ты мне женой стала в первую же ночь, как кровь на простыню упала.

Улыбаюсь, смущаюсь, краснею, но все же не могу заткнуться и отвечаю колко:

– Неа, если и так, то я тебе фиктивная жена. Ночи-то не было.

Так и подмывает по-детски высунуть язык и покривляться.

Молчит. Только глаза прищуривает. Выруливает к незнакомому зданию и въезжает на подземную парковку элитной многоэтажки. Паркует машину и поворачивает голову в мою сторону.

– Исправим.

Отвечает запоздало и выходит из автомобиля, открывает мне дверь, подает руку. А я удивляюсь тому, как много в этом мужчине скрытого.

Мы поднимаемся на этаж. Монгол открывает передо мной дверь, а я стою в нерешительности. Рассматриваю огромную залу с дизайном в восточном стиле.

Трель мобильника отвлекает от дум, Монгол отвечает, но так как в квартире полная тишина и мы стоим друг к другу невероятно близко, я слышу голос собеседника Монгола и узнаю в нем Александра Ставрова

– Ну ты и устроил заварушку в особняке Айдарова. Не можешь ты по-тихому, – лукавые интонации, но затем тон становится серьезным:

– Журналисты засняли многое, проведен досмотр и вскрыты тайники. Много чего всплыло в добавок к основным материалам. Дальше все вопросы я беру на себя. Ты постарайся больше не светиться. Хватит. Мне еще потом объяснять придется, кто такой Палач и почему он решил нагрянуть на родину.

Глаза опять наполняются слезами, но мужчина внимательно следит за мной, обнимает покрепче и кладет руку мне на щеку, гладит большим пальцем, успокаивает.

– Не светись нигде.

Монгол улыбается, проводя пальцем по моей скуле, ловит капельку слезы, которая все-таки срывается с ресничек.

– Мне будет чем заняться. Спасибо тебе, брат. За все.

Пауза и в ответ:

– Будешь должен.

А на губах Гуна играет улыбка, озорная, мальчишеская, когда он завершает звонок.

– Вы давно знакомы со Ставром?

Почему я задаю этот вопрос, хотя хочу кричать о другом.

– Давно. Однажды он помог мне. У меня сильно заболела мать, Ярослава. Я узнал, что Айдаров мой отец. Попросил о помощи, он отказал, я сделал так, как считаю правильным.

Кусаю губу, ожидая дальнейшего откровения, и оно не заставляет себя ждать

– Да… Родная. Я знаю, каково это, когда готов пойти на все ради ближнего. Дальше ты знаешь. Я не святой, Ярослава. Многое в жизни совершал. Принимал решения и нес за них ответственность.

Просто молча разглядываю мужчину. Улавливаю, как у него глаза темнеют, становятся насыщенно-янтарными. Взгляд напряжен.

– Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

Заглядываю в его глаза, рассматриваю радужку с желтыми точками. Мой варвар. Никогда не привыкну к его внешности, к этим раскосым глазам, которые смотрят так, что внутри жар отдает томлением и предвкушением.

– Я думал, что похищение невесты шакала – лишь начало уничтожения врага, а получил сам сокрушительный удар в солнечное сплетение. Когда увидел твои глаза и личико, перепачканное землей. Что-то изменилось.

Поднимает мой подбородок, вглядывается в мое лицо, а затем нападает в поцелуе, и я хватаюсь за крепкие плечи, чтобы не упасть. Вкус его губ опьяняет. Рывок и я на его руках, его горячая кожа и бьющаяся вена под моими ногтями.

Не нарушает поцелуй, несет меня куда-то, оказываюсь в спальне, падаю на кровать, но не успеваю среагировать, как накрывает меня собой.

И тяжесть тела моего мужчины самое правильное, что случилось со мной за все это время. И ощущение внушительной твердости его намерений. Словно на стыке сна и реальности.