Наблюдаю за движением мощных лап, ударит когтями – мокрого места не останется.

– Ну что, дружок, тебе тоже одиноко здесь? – спрашиваю тихо и протягиваю раскрытую ладонь, ожидая неизвестно чего. Может, отгрызть предлагаю, с меня станется!

Только единственное, что ощущаю, это мокрый нос и горячее дыхание, которым обдает мою кожу…

Пес обнюхивает, набираюсь наглости и пальцы скользят по блестящей шерстке к холке, поглаживаю зверя и у меня остается стойкое чувство, что мне позволяют такую ласку.

– Не такой ты и страшный, как молва ходит, а на самом деле все не так.

Урчание в ответ и Маршал наклоняет голову, толкает в мою сторону пустую миску. Присматриваюсь.

– Ты хочешь пить?

Задаю вопрос в ожидании, что собака ответит, но пес просто смотрит на меня.

– Хорошо, погоди чуточку, сбегаю домой и принесу.

Поднимаюсь с корточек, прихватываю миску и лечу в дом, забегаю в кухню.

– Вай-мэ, как ты носишься, – недовольно бурчит Рения, от испуга подпрыгнув, – хочешь меня, старую, до инфаркта довести?

– У Маршала миска пустая, – отвечаю на недовольный бубнеж и демонстрирую старушке пустую миску.

Женщина бледнеет на глазах, и хватается за сердце одной рукой, а второй опирается на столешницу позади себя.

– Вай-ай, ты только не говори, что пошла к собаке хозяина, – отвечает, прикусив губу, и переходит на другой язык.

Отвешивает мне нелицеприятные фразочки, но такое явное негодование вызывает во мне что-то теплое.

– Он пить хочет и голодный, наверное, – прерывая монолог старушки, – надо бы накормить.

– Просто прекрасное оправдание. Повернись, кыз, посмотрю на тебя сзади.

Выпучиваю глаза:

– Зачем?!

– Хочу проверить, не приделан ли пропеллер к твоей пятой точке, иначе как объяснить, что ты просто магнит для неприятностей?!

Опять лыблюсь во все тридцать два. Сверлит меня взглядом, но, видимо, не находит во мне сожаления.

– Дай сюда миску, – жестом подзывает и я отдаю женщине свой трофей. – Я старая совсем, забыла про Маршала, а охранники к нему не подходят, – наконец, произносит смягчившись.

Женщина поясняет отсутствие воды в миске животного, параллельно проходится по кухне и достает мясо.

– Вот, приготовила для него и забыла.

– Почему сказали, что эти бравые ребята к собаке не подходят?

Бросает на меня косой взгляд. Рения мне очень нравится, колоритная она, если бы у меня была бабушка, думаю, она была бы такой. Хозяйственной, что ли, добродушно-бурчащей.

– Кроме хозяина, зверь никого к себе не подпускает, ну и меня, – улыбается подмигнув, – пришлось научиться терпеть меня, так как кормлю эту неблагодарную псину только я.

– Вообще-то песик очень даже спокойный, страшный снаружи, но на самом деле кажется очень умным. Даже дал себя погладить, – говорю, растягивая губы, и женщина резко оборачивается ко мне, передает уже две миски: одну с водой, другую с едой.

– Бедовая ты, кыз, но злиться на тебя не получается, – отвечает в сердцах, – раз уж хозяйский пес не сожрал тебя вместо завтрака, иди уж накорми его. Дел у меня по горло и без этого черта блохастого.

Вроде и недовольство выказывает, а на дне глаз смешинки танцуют.

Забираю из протянутых рук еду и улыбаюсь виновато.

– Не думаю, что опасность была. Повезло, так как на мне хозяйское пальто и животное просто почуяло знакомый запах.

Молчит мгновение, а я рассматриваю морщинистое лицо, нос с горбинкой и траурный платок, покрывающий волосы, который, как я поняла, Рения не снимает.

– Иди уж, глупая кыз. Учуял хищник тебя. Принял. Зверя не обмануть.

Разворачиваюсь и топаю из дома, прихожу к своему новому другу, ставлю миски на землю. Пес рассматривает меня, скрестив передние лапы и уместив на них большую голову.

– Скучаешь? Ну иди поешь. Я принесла вкусняшки.

Говорю миролюбиво, продолжая улыбаться. Маршал поднимается рывком, отряхивается и неспешно приближается, опускает нос в миску с водой и жадно пьет, а мне жутко хочется погладить его, но не рискую.

Мало ли. Может сработать инстинкт и ему покажется, что я хочу отнять еду. Вылакав полмиски, пес обнюхивает кусок мяса и нападает. По-другому сказать не могу. От вида острых клыков, впивающихся в добычу, мне становится жутковато. Все же было весьма опрометчиво так близко подходить к животному.