Вот только тут возникла проблема. Нервничая, я снова и снова набирала номер Елены Сергеевны на протяжении всего того времени, что такси везло меня в садик. Но гудки быстро обрывались, словно номер был занят. Ну вряд ли же воспитательница устроила телефонную конференцию прямо в рабочее время? 

Что же это получалось? Я не могла дозвониться до нее, а она - до меня. При этом спамеры, неустанно предлагавшие мне все на свете - от кредита в банке до новых ягодиц, дозванивались до меня в этот же промежуток времени вполне успешно. Телефон точно не был в зоне, где сеть не ловила.

Сложить дважды два было не так уж и трудно. Особенно после той выволочки, что я получила на днях от матери, когда вернулась с этого чертового корпоратива.

– Посмотри, что удумала твоя дочь!

Мама обвиняюще ткнула в меня тонким конвертом, на котором я рассеянно разглядела изображение медведя в кокошнике и адрес, написанный знакомой рукой. 

«Деду Морозу…»

Мамин взгляд буквально требовал прочитать уже вскрытое письмо, и я просто ему подчинилась. Стало ясно, что там вовсе не невинная просьба подарить куклу или какую-то иную игрушку.

«Дорогой Дедушка Мороз», - прочитала я написанные крупным, по-детски неловким Машиным почерком слова, - «я не хотела тебе писать, потому что в прошлые годы ты не исполнял мое самое главное желание. Но в этот раз я знаю точно, какого именно папу хочу.

Его зовут Костя, он большой начальник в маминой фирме. Он высокий, добрый, и я уверена, что именно он - мой папа. Пожалуйста, сделай так, чтобы он пришел к нам на Новый год и больше никогда не уходил.

Маша Цветкова. 

Ps: пожалуйста, не перепутай адрес и не подари моего папу кому-нибудь другому».

Я растерянно смотрела на письмо, а в горле стоял ком. Отчаянная потребность дочери в отце ранила меня саму, но поделать с этим я ничего не могла. Даже если бы вдруг сказала правду… у нее могли быть самые дикие и неожиданные последствия.

Такие, каких не могла представить и я сама. 

Но кое-что я все же могла предпринять. Например, наконец заняться своей личной жизнью и найти кого-то, кто наконец станет для Маши папой.

– Как ты мне это объяснишь?!
– между тем, строго потребовала ответа мама.
– Откуда Маша знает, что этот Константин - ее отец?

– Ничего она не знает, - устало отмахнулась я.
– Ей просто хочется так думать.

– И почему же ей хочется так думать именно об этом человеке?
– тут же возмутилась мать.
– Мало того, что ты повела себя тогда, как… падшая женщина! Так теперь еще и твоя дочь…

– Моя дочь - моя проблема, - отрезала я, но в голос просочилась горечь.
– Так ведь ты когда-то мне сказала?

Время не вытравило из души ни жестоких слов матери, ни моего собственного чувства вины. Я знала, почему она так реагирует - отец бросил нас из-за другой женщины, когда мне было всего четыре. Мама ненавидела его за это до сих пор. Его и ту, кто его увел.

И я в ее глазах была точно такой же дрянью.

– Спокойной ночи, мама, - произнесла я устало.
– Утром мы уедем и больше тебя не побеспокоим, обещаю.

Этот разговор и сейчас еще растекался в душе болезненной отравой. И последнее, чего я теперь хотела - так

это узнать, что, несмотря на все мои объяснения и просьбы, дочь все равно упорно видела в Лаврове своего отца.

И даже хорошенько постаралась, чтобы все вокруг считали, что так оно и есть!

Я влетела в садик, гневно стуча каблуками по паркету. Зрелище, которое предстало мне в коридоре, заставило сердце нервно дернуться.

Маша крепко, доверчиво держала за руку Константина Лаврова. Тут же, рядом, околачивалась и его милая, но очень уж деятельная родственница. Я искренне надеялась, что, пока меня не было, они не успели принять мою дочь в эту свою неведомую «семью».

– Вы - не отец Маши, но хотите ее забрать?
– донесся до меня недоуменный голос воспитательницы.

– Не отец, но я готов им стать, - зачем-то пообещал в ответ Лавров.

– Это вы будете в загсе рассказывать!
– прервала его возмутительные речи Елена Сергеевна.
– А сейчас…

– А сейчас свою дочь я заберу сама, - решительно вступила в разговор я.
– Елена Сергеевна, позвоните мне, пожалуйста. Прямо сейчас.

Воспитательница нахмурилась и без лишних разговоров набрала номер. Я показала совершенно черный экран смартфона в ответ.

– До меня не дошел ни один звонок, - пояснила я.
– И как же так вышло, интересно?

Я осуждающе посмотрела на дочь, беспомощно жавшуюся к Лаврову, с неизменным Петенькой в руках. Стало вдруг невыносимо обидно. Ну чего ей так не хватало? Я ведь все для нее делала…