Не могу не признать: юбилей оживил город, раскрасил его. По дороге к центру мне то и дело попадались на глаза яркие афиши с программой празднования. Фейерверку предшествовало выступление известной Лары Хантинг — вот и причина, из-за которой к сцене не протолкнуться, но я к ней и не стремилась. До начала выступления Лары оставалось ещё полчаса, и мне очень хотелось пройтись по торговым точкам, пока ведущий не вещал со сцены ничего конкретного.

Лотки с едой поочередно превосходили друг друга. Я подвисла возле палатки с сырами и не могла нарадоваться — их можно было дегустировать. Неплохо перекусив, отправилась дальше и залипла возле морепродуктов. Приготовленных, естественно — в этом заключалась их прелесть. Я отобрала несколько самых крупных креветок и тут увидела обычного, даже сказала бы, банального, рака. Его красные бочка выглядели такими аппетитными! Стало понятно, что этого красавца продегустировать не отдадут, так что я одной рукой потянулась в карман за деньгами, а другой к вожделенному морскому обитателю. Только ощущение чьей-то тяжелой руки на плече оказалось слишком неожиданным, чтобы отреагировать спокойно. Я испуганно развернулась, и произошло нечто эпическое: рак в моей руке заехал прямо в голову стоявшему позади Ривалу. Парень успел схватить бедный морепродукт до того, как тот приземлится.

— Прости! — Улыбнулась я, и, желая разрядить обстановку, добавила. — Это, наверное, первый в мире случай, когда человек отхватил леща раком.

Ривал захохотал, а я смутилась. Фраза получилась двоякая, а ещё… Выглядел он изумительно. Черные строгие брюки и темно-серая рубашка выиграшно контрастировали с его светлыми волосами, а в зелёных глазах играли золотистые звёздочки. Я еле слышно выдохнула. Возьми себя в руки, право слово.

— Этот раунд ты выиграла, — признал друг, кивком подзывая взять его под руку. Я подчинилась, и мы вальяжно, точь-в-точь достопочтенная семейная пара, направились к сцене. — Я слышал, ты сегодня в школе здорово махнула, — осторожно произнес Ривал.

— Да не, — сбивчиво отвечала ему. Вот о таком ему точно не нужно знать. — Это что, киллограмовое мороженное в рожке? Посмотри!

Но этого товарища не так легко провести. Ривал подозрительно посмотрел на меня. Мы находились недалеко от сцены, приходилось перекрикивать толпу.

— Просто деду звонила миссис Андервуд, жаловалась на твои своевольность и плохое воспитание.

Я на мгновение задержала дыхание, а потом соврала, легко и без волнения.

— Это неправда. Я сегодня не в настроении скандалить.

А он, в свою очередь, произнес слова, которые я уже давно боялась услышать.

— Где же моя старая Хеллз, — развел руками он. — Когда-то ты могла что-угодно. Пропала твоя искра…

Я подняла на него испуганные глаза. У меня всего несколько страхов, но потеря Ривала, наверное, самый большой. Он был мне нужен все мое детство, все прошедшие десять лет, и не меньше нужен сейчас. У него в глазах горела насмешка над моей беспомощностью, и я хорошо знала, чем подобное обычно заканчивается. Он всегда западал на ярких, оторванных на голову девчонок, но остывал очень, очень быстро. Все они растворились в времени, и лишь я оставалась рядом.

Надо было что-то делать, и я торопливым взглядом окинула обстановку. Толпа вокруг вовсю подпевала исполнительнице; Лара Хантинг презентовала уже, наверное, третью композицию, а я только-только её заприметила. Совсем молодая, лет, наверное, двадцати пяти от силы. В черном, едва доходящем до колена платье-солнце и ядовито красных ботфортах, она производила впечатление стильной штучки и, одновременно с этим, ядерной оторвы, несмотря на вполне спокойный репертуар. Одна из складок на её платье завернулась наверх, демонстрируя кусок изнанки.

Лара пела очень медленную, грустную песню. Многотысячная толпа хором подпевали, медленно качаясь на месте. Я в запале ткнула пальцем в девушку на сцене.

— Спорим! — Закричала я, пытаясь преодолеть пение собравшегося вокруг народа. — Спорим, что я пролезу на сцену и поправлю ей платье, а она даже не заметит!

— Нет, не вздумай! — Изумился Ривал, схватив меня за плечи. Через мгновение прокричал: — Да! Наверное, все эти десять лет я и в самом деле был в тебя немножко влюблён, Хелли! Ты самая отбитая из всех, кого я знаю, и лишь ты никогда не смотрела в мою сторону!

Я, пораженная, отошла на шаг, нечаянно наткнувшись на какого-то сильно широкого мужчину. Вот это поворот! Меня едва не затрясло. Да после такого заявления я отпляшу на той сцене не хуже самой Лары! Теперь уже решительно сбросила с плечей руки Ривала и вскинула голову, победно улыбаясь. Он говорил, искра пропала? Я сейчас покажу тебе искру, засранец.

Первая преграда встретила меня с обратной стороны сцены, где я была уже минуты через две после нашего с Ривалом разговора. Между внушительных размеров колонками и всевозможными проводками проглядывалась лестница наверх, у подножия которой бдел охранник. Энтузиазма не внушало, но придется работать с тем, что есть. Решительно направившись покорять мужчину своими запасами чуши, боковым зрением заметила Ривала. Тот с противоположной от меня стороны выдернул из колонки проводок. Изменений в звуке не произошло, но охранник тут же кинулся стучать по блондинистой голове моего друга, а я воспользовалась возможностью и шагнула на первую ступеньку.

В этот момент я немного протрезвела, и, придя в себя, ужаснулась. Что я делаю?! Это какое-то мелкое вредительство. Если и творить ерунду, так ерунду потрясающую, возвышенную! Что мне даст эта мелочная пакость? Покажу Ривалу, какая я классная? Окстись, Хелена! Хотела уже повернуть назад, но, обернувшись, я увидала не своего кудрявого подельника, а взбешенного охранника, который совершенно точно шел ко мне, и был дьявольски зол. Тогда я, уже инстинктивно, направилась в другую от него сторону, и бодро выбежала на сцену.