Улыбаясь, Прес сжимает мою руку.

— Это то, что я люблю в тебе, детка. Ты не ждешь разрешения. Ты не хотела ждать, пока вырастешь, чтобы стать предпринимателем.

— Видишь? — говорю я, сияя. — Ты понимаешь.

— Но послушай, если ты действительно хочешь продолжать работать над своей маленькой технической штучкой в колледже, тогда думай о Гарнет как о своем инкубаторе. Здесь у тебя будет много возможностей для развития своего бренда.

Я не думала об этом в таком ключе. Хотя я не в восторге от его формулировок — моя маленькая техническая штучка? — я понимаю, что он прав.

— Вы правильно подметили, мистер Кинкейд. — Я встаю на цыпочки и целую его в гладко выбритую щеку, прежде чем снова начать идти.

Еще одна причина, по которой мы с Пресом хорошо подходим друг другу: мы оба деловые люди. Ни один из нас не очарован идеализмом художника и не отвлечен романтическими представлениями о путешествии с рюкзаком по Европе или походе на Мачу-Пикчу. Мы — продукт нашего воспитания, и наша холодная кровь синего цвета. Две грозных будущих главы империй.

Можно сказать, что мы совместимы.

После того, как мы осмотрели здание искусств и небольшой музей, где выставлены работы студентов, побродили среди скульптур в ботаническом саду и прошли по тропинке через оранжерею и сад, Престон подводит меня к своей машине.

— Пойдем, я хочу тебе еще кое-что показать. — Он открывает мне дверь, и я проскальзываю на гладкое кожаное пассажирское сиденье. Он опускает верх серебристого "Порше", прежде чем мы отъезжаем.

Это короткая поездка вокруг задней части кампуса, мимо спортивного комплекса и вверх по холму, прежде чем мы в конце концов достигли высокого круглого здания с куполом. Телескоп астрономического факультета. Престон ведет меня в сторону здания, к двери, которая была подперта небольшим деревянным бруском.

— Мы можем быть здесь? — спрашиваю я, когда мы крадемся по узкому коридору, который огибает здание по окружности.

— Я знаю одного парня. — Затем Престон прикладывает указательный палец к губам. — Но нет, не совсем.

Мы идем по коридору к металлической лестнице. На втором этаже заходим в комнату с компьютерами вдоль стены и массивным телескопом в центре, направленным на небо через широкую щель в крыше.

— О, круто, — говорю я, подходя к телескопу.

Престон останавливает меня.

— Это не то, на что мы пришли посмотреть.

Вместо этого он ведет меня к двери, затем к лестнице на крышу. Мы выходим на платформу. Отсюда можно увидеть весь кампус. Покатые зеленые холмы и здания с белыми крышами. Практически весь город, вплоть до голубого горизонта залива Авалон. Это потрясающе.

— Это невероятно, — говорю я, улыбаясь его вдумчивости и изобретательности.

— Это не VIP-тур если там нет вида с высоты птичьего полета. — Престон стоит позади меня и обнимает меня за талию. Он целует меня в макушку, пока мы вместе наслаждаемся пейзажем. — Я действительно рад, что ты здесь, — мягко говорит он.

— Я тоже.

По общему мнению, последние пару лет между нами были немного напряженные отношения, пока он учился в колледже, а я застряла в старшей школе. Общение на расстоянии, даже когда мы могли видеться по выходным, было напряженным. Это лишило наши отношения большого удовольствия. Однако сегодня я вспоминаю, как это было, когда мы только начали встречаться. Как я была влюблена в него, чувствуя себя так, словно выиграла приз, будучи выбранной старшеклассником.

И все же, когда Прес прижимает меня к себе и утыкается носом в мою шею, в глубине моего сознания возникает мысль.

Очень предательская мысль.

О точеной челюсти Купера и бездонных глазах. О том, как ускорился мой пульс, когда он сел рядом со мной и сверкнул этой высокомерной улыбкой. Я не чувствую этого, когда Престон входит в комнату. Мою кожу не покалывает, когда он прикасается ко мне. Мои бедра не сжимаются, и во рту не пересыхает.

С другой стороны, это может быть переоценено. Слишком много бушующих гормонов может затуманить суждение. Я имею в виду, посмотрите на статистику — все те люди, которые оказываются в неблагополучных отношениях, потому что они основывают их на сексе, а не на совместимости. Мы с Пресом подходим друг другу. Мы хорошо ладим. Мы движемся по одной и той же траектории. Наши родители уже одобряют это, и это делает всех счастливыми. Я могла бы попробовать встречаться с дюжиной Куперов, и каждый из них разбил бы мне сердце. Зачем так поступать с собой?

Многое можно сказать о том, чтобы ценить что-то хорошее, когда оно у тебя есть.

— Спасибо, — говорю я Пресу, поворачиваясь в его объятиях, чтобы поцеловать его. — Сегодня все было идеально.

Но позже тем же вечером, когда я смотрю Netflix в своей комнате, занимаясь английской литературой, меня охватывает волнение, когда на моем телефоне появляется имя Купера. Затем я напоминаю себе, что нужно успокоиться, черт возьми.

Купер: “Хочешь поужинать?”

Я: “Я уже поела.”