Жанна потупилась, соскользнула с подоконника.

Что было дальше? Зачем ему рассказывать чужестранке, возможно, верной прислужнице своей богине, как все изменилось после той войны?

Каким зависимым и жалким стал Верес, обезумивший от паранойи. План Кейна о создании армии полукровок пришелся богу по душе. И оказался фатальным.

Все больше и больше древний мир менялся, под давлением людей, не готовых смириться с переменами, напуганных новообращенными. Рушились храмы, пылали восстания, наливались сумасшедшей жаждой глаза верных верийцев.

Кейну повезло: на какое-то время он смог достичь равновесия в Вересе, разгромив смертных. Он собрал горстку соратников, ворвался в Маледиктус и сверг своего отца.

Душа Вереса стала меняться, крошиться: бессмертные перестали возвращать энергию мира в Маледиктус, копили ее в себе.

Лорин долго противилась планам Вереса по захвату Невеккет, настаивала на том, что верийцы — ошибка, их нужно уничтожить и только смертные вернут былое величие. В чем-то она была права, но было уже слишком поздно.

Затем появился Кейн, и разделался с правой рукой отца, — Ольгартом, королем верийцев. Мятежный полубог нанес Вересу удар в самое сердце и занял оба трона сразу. Больше не было колебаний и сомнений, страха не угодить соседям, Невеккет был покорен.

Дальнейшие годы ушли на то, чтобы сократить численность смертных, стереть с лица земли их города, рассорить между собой, пополнить армию полукровками. Теперь в мире было несколько просторнее.

Верийцев люди почитали как могущественных воинов бога Кейна, служили им и боялись.

Долгое время царил идеальный порядок, но теперь бессмертных стало много. Слишком много. Снова чаши весов утратили равновесие. Кейн в полной мере ощутил бремя своей власти, понял, почему отец запрещал своим детям проводить Ритуал.

— Достается тебе?

Жанна так задумалась, что даже не заметила незнакомку в библиотеке. Она настороженно окинула молодую женщину взглядом: типичная вирийка. Высокая и стройная как осина, выражение лица слегка надменное и отстраненное, цепкий изучающий взгляд.

— Кто ты? — Жанна прикрыла книгу рукой, вторая рука неспешно нашарила кинжал на поясе.

Она носила его с тех самых пор, как на нее напала полукровка.

— О, прости. Меня зовут Шарлотта. — Верийка села напротив Жанны. — Не беспокойся: теперь каждая душа в Маледиктусе знает, что тебя лучше не трогать. Собственно, сам Маледиктус защищает тебя.

— Как такое возможно? — Удивилась девушка.

— Ну, он подчиняется Кейну, а в твоих венах — его кровь. — Пожала плечиками Шарлотта. — Я зашла познакомиться, Жанна. Ты всегда одна. Друзья не помешают. Особенно в Вересе, где ты — чужая. Слишком много любопытных и голодных взглядов.

Жанна внимательно изучала верийку. Внутреннее чутье подсказывало, что она не врет. Что-то было с ней не так, но в Маледиктусе все были сумасшедшими.

— Хорошо. — Согласилась графиня.

Она не знала, что еще сказать, но Шарлотта избавила ее от неловкого молчания.

— Расскажи о своем доме. Откуда ты, как вообще сюда попала? Костяной хребет всегда сдерживал незваных гостей. А тебя пропустил.

— Мне казалось, это верийцы привезли меня сюда. Я не очень хорошо помню события той ночи. — Лаконично отозвалась Жанна.

— Короткая история. — Шарлотта села рядом, закинула ногу на ногу.

Ее одежда была богатой, но не стесняла движений. В отличие от других женщин Маледиктуса, девушка носила платье. Легкое и струящееся. Темные волосы завязаны в тугую косу, на шее красовалась подвеска в виде волчьей головы, а на запястьях — узоры. Такие же, как у Фауста.

— Ты из рода Гевальт? — Обрадовалась Жанна.

— Имею к ним некоторое отношение. — Уклончиво ответила Шарлотта, машинально коснулась украшения и прикрыла запястья длинным рукавом платья. — Почему ты спрашиваешь?

— Есть ли новости от князя? — Смущенно поинтересовалась лоринка.

— Сожалею. — Холодно ответила Шарлотта.

Воцарилось неловкое молчание.

— Как тебе Маледиктус? — Вновь начала разговор Шарлотта.

— Мрачно.

— Зато здесь нас не мучает голод.

— Да, я заметила. — Согласилась Жанна. — Я вообще не понимаю: верийцы — не единственные обитатели крепости. Между тем, в округе нет ни одного поселения, нет хлебных полей, пастбищ для скота… Откуда что берется, ведь смертные нуждаются в пище.