— Завтра вечером, — еле слышно ответила Диана.

— Вот и хорошо! — усмехнулась Звездинская. — Как раз завтра у меня свободный вечер. Так что жди! — и пошла к успевшему подъехать такси.

Правда, поприсутствовать на репетиции Мстиславе так и не удалось.

Едва она переступила порог квартиры, как раздался звонок телефона.

Мстя быстро вбежала в кухню. Вывалила содержимое сумочки прямо на стол. Схватила мобильник. Ей было безразлично кто звонит! Настрой на скандал и обида на любовников никуда не пропали и не иссякли!

— Будь дома! — в трубке раздался голос Гассерта. — Сейчас приеду, — зазвучал сигнал отбоя.

Звездинская посмотрела на часы, показавшие половину пятого пополудни. Обычно, Лёшик никогда не приезжал раньше шести. Что могло случиться такого, чтобы он нарушил свои же правила?! Впрочем, долго гадать и раздумывать не было ни времени, ни желания. Едва Мстислава успела сложить вещи обратно в сумочку, едва проглотила стакан сока, запивая им бутерброд с сыром, как тишину разорвал дверной звонок.

Гассерт быстро вошел в квартиру, воздержавшись от дежурного поцелуя в щечку на пороге. Сразу же проследовал в гостиную. Упал в кресло. Велел:

— Кофе! Быстро и крепкий!

Мстислава, недовольно поморщившись, отправилась выполнять приказ.

Через пять минут на столике рядом с креслом, в котором восседал Алексей, как показалось, даже не шевельнувшийся с момента прихода, дымилась чашка с напитком.

— Может, ты наконец-то расскажешь мне о том, что происходит? — язвительно спросила Мстя. — Введешь, так сказать, в курс дела?

Гассерт, сделав последний глоток, отодвинул чашку на край стола:

— И введу и расскажу, — усмехнулся. — Правда, рассиживаться мне особо некогда, да и желания нет, а потому — только по-существу. С сегодняшнего дня мы с тобой каждый сам за себя. Поступай, как знаешь, а на мою помощь можешь больше не рассчитывать. Равно, как и на участие в твоих прожектах.

Лицо Мстиславы побелело. Она почувствовала, как задрожали ноги, и рухнула в кресло, стоявшее напротив.

— Да что случилось?! — взвизгнула. — Ты можешь толком объяснить?!

— Объяснять нечего, — вздохнул Лёшик. — Истомин не только не повелся на шантаж, но и пригрозил обнародовать мои действия. Опорочить меня в глазах общественности. Сказал, что свои внутрисемейные проблемы решит сам и скрывать их не собирается!

— Ты сказал ему, что это именно я беременна от его сына? — уточнила Звездинская.

— Не успел! — ухмыльнулся Гассерт. — Этот чистоплюй вызвал охрану и велел выпроводить меня! Ты понимаешь?! Меня! Взашей!

— И потому ты отключил телефон?

— Конечно! Мне нужно было посетить некоторых друзей, чтобы заручиться их поддержкой. И твои названивания были очень некстати.

— Посетил? — усмехнулась Звездинская. — Заручился? — Гассерт кивнул. — Ну так я не понимаю, почему ты вдруг решил что на этом между нами все закончено?

— Потому что вчера вечером Истомин загремел в больницу с инфарктом! — разъяснил Лёшик. — Если он вычухается, я стану отрицать даже сам факт знакомства с тобой! Так или иначе, всплывет новость о том, что именно тебя заикрил сынуля Сергея Васильевича!

— А если умрет? — полюбопытствовала Мстя.

— А если умрет — то я тебе, тем более, без надобности. Истомин-младший унаследует немало бабосов от папочки. Нуждаться ни ты, ни ваш выпердыш уж точно не будете. Так что — прощай, подруга, и, как говорится — не поминай лихом! — Гассерт встал и направился к двери.

— Пошел вон! — кричала вслед уже бывшему любовнику Звездинская, понимая, что Лёшик идет «вон» и без её приказа.

Мстислава заметалась по квартире.

Она не знала, что ей теперь делать?!

Нужно немедленно сообщить Сереженьке о своей беременности!

Даже если она надумает сделать аборт, то вряд ли найдется врач, который возьмется за операцию. Во-первых, срок! Уже три с половиной месяца, возможно, даже четыре! А во-вторых, возраст! Как бы она не хорохорилась, как бы хорошо не выглядела, но саму себя-то не обманешь! Это только в дурацком стишке в сорок пять баба ягодка опять! Какая, к черту, ягодка?! Бздника! Не иначе! Рожать! Вот единственный выход!

А это значит, что пора сообщить Сереженьке радостную весть о грядущем отцовстве. А уж потом, когда и если Истомин-старший выздоровеет, она придумает, как выкрутиться из щекотливой ситуации.