– Понимаю, - сказал Самгин, облегченно вздохнув.
– Вы совершенно правильно рассуждаете, и... это делает вам честь, да! Девиц нельзя компрометировать, портить им карьеру. Вы пострадали, но...

Не найдя, как удобнее закончить эту фразу, Самгин пожал плечами, улыбнулся и встал:

– Ну, идите, отдыхайте, лечитесь. Вам, наверное, нужны деньги? Могу предложить за месяц - за два вперед.

– Благодарю вас, - за месяц, - сказал Миша, осторожно наклоняя голову.

Самгин первый раз пожал ему руку, - рука оказалась горячей и жесткой.

Проводив его, Самгин постоял у двери в прихожую, определяя впечатление, очень довольный тем, что эта пошлая история разрешилась так просто.

"Юноша оказался... неглупым! Осторожен. Приятная ошибка. Надобно помочь ему, пусть учится. Будет скромным, исполнительным чиновником, учителем или чем-нибудь в этом роде. В тридцать - тридцать пять лет женится, расчетливо наплодит людей, не больше тройки. И до смерти будет служить, безропотно, как Анфимьевна..."

Насвистывая тихонько арию жреца из "Лакмэ", он сел к столу, развернул очередное "дело о взыскании", но, прикрыв глаза, погрузился в поток воспоминаний о своем пестром прошлом. Воспоминания развивались, как бы истекая из слов: "Чем я провинился пред собою, за что наказываю себя"?

Было немножко грустно, и снова ощущалось то ласковое отношение к себе, которое испытал он после беседы о Безбедове с Мариной.

Через день, сидя у Марины, он рассказывал ей о Мише. Он застал ее озабоченной чем-то, но, когда сказал, что юноша готовится к экзамену зрелости, она удивленно и протяжно воскликнула:

– Ах, тихоня! Вот шельма хитрая! А я подозревала за ним другое. Самойлов учит? Василий Николаевич - замечательное лицо!
– тепло сказала она.
– Всю жизнь - по тюрьмам, ссылкам, под надзором полиции, вообще подвижник. Супруг мой очень уважал его и шутя звал фабрикантом революционеров. Меня он недолюбливал и после смерти супруга перестал посещать. Сын протопопа, дядя у него - викарный...

"Почему фабрикант революционеров вызывает ее симпатию?" - спросил себя Самгин, а вслух сказал, улыбаясь:

– Ты очень умеешь быть объективной. Марина промолчала, занося что-то карандашом в маленькую записную книжку. Рассказ Самгина о кружке Пермякова не заинтересовал ее, - послушав, она равнодушно сказала:

– Нечто похожее было в Петербурге в девятьсот третьем году, кажется. Да и об этом, здешнем, я что-то слышала от Лидии.

И тихонько засмеялась, говоря:

– Вот ей бы пристало заняться такими забавами, а то зря возится с "взыскующими града": жулики и пакостники они у нее. Одна сестра оказалась экономкой из дома терпимости и ходила на собрания, чтобы с девицами знакомиться. Ну, до свидания, запираю лавочку!

Самгин ушел, удовлетворенный ее равнодушием к истории с кружком Пермякова. Эти маленькие волнения ненадолго и неглубоко волновали его; поток, в котором он плыл, становился все уже, но - спокойнее, события принимали все более однообразный характер, действительность устала поражать неожиданностями, становилась менее трагичной, туземная жизнь текла так ровно, как будто ничто и никогда не возмущало ее.

Весной снова явился Лионель Крэйтон; оказалось, что он был не в Сибири, а в Закавказье.

– Очень богатый край, но - в нем нет хозяина, - уверенно ответил он на вопрос Клима: понравилось ли ему Закавказье? И спросил: - Вы - были там?

– Нет, - сказал Самгин.

– Я думаю, это - очень по-русски, - зубасто улыбнулся Крэйтон.
– Мы, британцы, хорошо знаем, где живем и чего хотим. Это отличает нас от всех европейцев. Вот почему у нас возможен Кромвель, но не было и никогда не будет Наполеона, вашего царя Петра и вообще людей, которые берут нацию за горло и заставляют ее делать шумные глупости.

Марина, вскрывая ножницами толстый пакет, спросила:

– Глупости - походы на Индию?

– И - это, - согласился Крэйтон.
– Но - не только это.

Самгин отметил, что англичанин стал развязнее, говорит - свободнее, но и - небрежней, коверкает слова, уже не стесняясь. Когда он ушел, Самгин сообщил свое впечатление Марине.

– Да, как будто нахальнее стал, - согласилась она, разглаживая на столе документы, вынутые из пакета. Помолчав, она сказала: - Жалуется, что никто у нас ничего не знает и хороших "Путеводителей" нет. Вот что, Клим Иванович, он все-таки едет на Урал, и ему нужен русский компаньон, - я, конечно, указала на тебя. Почему?
– спросишь ты. А - мне очень хочется знать, что он будет делать гам. Говори, что поездка займет недели три, оплачивает дорогу, содержание и - сто рублей в неделю. Что ты скажешь?

– Скучно с ним, - сказал Самгин.

– Это - отказ?

– Нет, надо подумать.

– Ты - не думай, а решись поскучать.

Самгин не прочь был сделать приятное ей, даже считал это обязанностью.

И через два дня он сидел в купе первого класса против Крэйтона, слушая его медленные речи.

– Даже с друзьями - ссорятся, если живут близко к ним. Германия - не друг вам, а очень завистливый сосед, и вы будете драться с ней. К нам, англичанам, у вас неправильное отношение. Вы могли бы хорошо жить с нами в Персии, Турции.