– После разговора заходите ко мне, - крикнул я ему, закрывая за ним дверь.
– Мне тоже интересно.

Я ждал его, посматривая на часы. Ждать пришлось недолго - минут двадцать, не больше. Серегин был по-прежнему бледен. Рука его судорожно сжимала книгу.

– Ну, что он сказал вам?
– спросил я.

– Я его не застал. Магазин уже закрыт. Мы забыли, что перед выходным днем он закрывается на час раньше.

– Будем ждать еще сутки.

– Мне предстоит бессонная ночь. Разве смогу я уснуть после всего, что видел сегодня?

– Ерунда, - успокаивал я.
– Не взвинчивайте себе нервы. Все придет в норму. Я уже не первый раз встречаюсь с этим феноменом. Да и чего волноваться? Представитель внеземного разума продает книги, состоит в профсоюзе, платит членские взносы, несомненно, он прописан и имеет адрес. У него есть паспорт, стаж, все есть, что полагается... Магазин открывают в одиннадцать. Покупателей в этот час немного. Отзовите его в сторонку, словно хотите узнать о поступлении дефицитной книги. Он к этому привык. А вы назовите свое имя, специальность и смело спрашивайте. Он человек скромный, деликатный, интеллигентный. Если сочтет нужным, ответит.

– А если не сочтет?

– Отложит свой ответ!

– Надолго?

– Не навсегда. Не для того же он начал свой разговор с вами, чтобы потом играть в молчанку.

– Вы думаете, что он только со мной начал эту странную, нелепую игру?

– Нет. Я этого не думаю.

– Ну ладно. До послезавтра - внезапно оборвал разговор Серегин.
– Я и без того много отнял у вас времени.

И он ушел.

Увидел его я только через три дня. Он похудел, очевидно, от бессонницы.

– Ну, как?
– спросил я, - Видали? Разговаривали? Получили ответ?

Серегин усмехнулся.

– Чепуха! Неразбериха. Алогизм. Разговаривать-то разговаривал, но с ним ли?

– Разве его трудно узнать?

– Трудно.

– Он похож на Диккенса.

– На Диккенса? Сейчас он вылитый Чехов. Бородка клинышком. Старомодное пенсне со шнурком. И даже рост другой.

– Для чего? Почему?

– А я откуда знаю? Любезен. Сердечен. Но держит каждого покупателя на расстоянии. Я все время чувствовал, что между нами прилавок и еще что-то невидимое, но прочное разделяет нас.

– Что он ответил вам?

– Сказал, что не пишет книги, тем более фантастические, а только продает их. Насчет содержания советовал навести справки у Черноморцева-Островитянина, а насчет оформления в издательстве.

– Так бюрократично ответил? Так формально?

– Да. И попросил извинить его. Он на работе. И не имеет ни времени, ни права вести посторонние разговоры. Я еще, несколько раз заходил, делал вид, что интересуюсь, новинками. Но он так посмотрел на меня, что мне стыдно стало. Может, он действительно не имеет отношения к этому феномену? Может, это особое свойство черноморцевского таланта?

– Что вы имеете в виду?

– В магию я, конечно, не верю. В волшебство. Но, может, он телепат и гипнотизер? Гипнотизирует своим стилем?

– Но мы же не читали, а просто смотрели, когда произошел этот странный феномен.

– Да.

– Говорите, похож стал на Чехова?

– Копия. Дубликат.

– После обеда выберу время, схожу, посмотрю сам. Ведь у Чехова совсем другая внешность, чем у Диккенса. Как это ему удалось?

Мои слова не понравились Серегину. Очень не понравились. Его лицо вдруг стало обиженным и даже настороженным. Уж не заподозрил ли он меня в тайном сговоре с загадочным продавцом книг?

– Извините, - пробормотал Серегин.
– Я побегу.

И исчез.

Я зашел в книжный магазин незадолго до закрытия. Продавец стоял на своем месте. Действительно, его наружность изменилась.

– Здравствуйте, Диккенс, - сказал я тихо и значительно.

– Разве я еще похож на Диккенса?
– спросил он меня.

– Да нет. Сейчас вы, пожалуй, больше походите на Чехова. А для чего? Зачем? С какой целью?

– И это очень бросается в глаза?

– Не очень. Но все-таки заметно. И выражение лица другое. Задумчиво-интеллигентное. В духе девяностых годов прошлого века. г

– В самом деле? Значит, сказалось. Последнее время я очень вчитывался в Чехова. Пытался понять сущность его художественного мышления, его обыденных героев. И вот под впечатлением... В отличие от вас, землян, мы слишком впечатлительны, как дети. Но это ничего. Пройдет. На будущей неделе буду читать поэтов: Есенина, Блока, Маяковского.

– Остерегайтесь, - посоветовал я.
– Могут обратить внимание сослуживцы, покупатели. Кому-то может это и не понравиться.

– Так советуете не читать? Есенина и Блока?