– Как она? – забираю бутылку с тумбочки и задаю лишь один вопрос, который по-настоящему меня волнует.

– По-прежнему ни с кем не общается. Сменила адрес, – сообщает он, надкусывая спелое красное яблоко. – Мне не сразу удалось её найти.

– Снова отказалась встретиться со мной?

Предчувствие почти никогда не подводит.

– Я передал твою просьбу, Лерой, но она ничего не сказала в ответ. Только попросила оставить её в покое и перестать совать нос в её жизнь. Типа напишет заявление, что я её преследую.

– Врача посещает?

– Очкарика, нарушившего врачебную тайну – нет. Она на него, кстати, в суд подала за разглашение персональной информации.

Узнаю Эмбер…

– Я обнаружил в базе свежие анализы. Сдавала не при выписке, а в одной из клиник Вестсайда.

– И что там?

Да, знаю, неэтично интересоваться такими вещами, но каким ещё образом я могу узнать о её состоянии...

– Есть некоторые отклонения от нормы. Наш док просмотрел, сказал ничего критичного.

Киваю.

Ничего критичного.

У него звонит телефон. Перебросившись с кем-то парой фраз, подходит к двери.

– Слушай, Лерой, у меня тут сюрприз. К тебе посетитель. Хочу, чтобы ты немного вылез из этой своей чёрной депрессии.

– Я же сказал, что никого сейчас не хочу видеть! – зло сверкаю глазами.

– Да подожди ты…

– Что не понятного было в моих словах?

– Угомонись, брюзга, и прими гостя! – орёт он на всю палату.

Дверь открывается, и я, завидев этого самого гостя, покорно затыкаюсь.

– Привет, Чемпион!

– Оставлю вас. Надо пойти перетереть с врачом.

Брукс, подмигнув, уходит. А я – сглатываю тугой ком, помимо воли вставший в горле.

– Теперь твоя очередь отлёживаться в больничке.

– Похоже на то, – улыбаюсь.

Хью подходит ближе и присаживается на краешек больничной кровати. Какое-то время внимательно на меня смотрит, а потом, не сдержавшись, прижимает ладони к лицу и начинает плакать.

– Эй, перестань, – растерянно обращаюсь к нему.

– Я думал, что ты умер! – качает головой, сотрясаясь от рыданий.

– Мне жаль, приятель. Прости, что не сразу дал о себе знать.

Мальчишка всхлипывает, и мне становится настолько не по себе от этой картины, что я начинаю искать поддержки в лице застывшей у стены Айрис.

– Хью, ты ничего не забыл? – уточняет она.

– Я может и больной ребёнок, Айрис, но потерей памяти как-то не страдаю, – обиженно отзывается подросток.

Сработало.

Отвлекается.

Снимает с плеча пухлый рюкзак и что-то оттуда достаёт.

– Вот, держи. С них началась наша с тобой дружба. Ты поддержал меня. Теперь я делаю тоже самое, – протягивает мне перчатки. Те самые, которые я принёс ему в палату много лет назад.

Забираю их у него и рассматриваю, ощущая, как грудь наполняется теплом.

– Как новые, надо же…

– Я их сохранил. Это же подарок от Чемпиона! – поясняет он.

– Ну, тогда до чемпиона мне было ещё далеко, – поправляю, смутившись.

– Но я уже тогда подозревал, что ты им станешь.

– Классно, что ты их принёс.

Смотрим друг на друга, и мне вдруг становится стыдно за своё внутреннее состояние. Он, измученный химиотерапией и лучами, держится молодцом. В то время как я – раскис по полной.

– Я так чертовски рад тебя видеть, Картер! – произносит, охрипнув.

– Иди-ка сюда, обнимемся, – немного привстаю, поправляя дурацкий медицинский корсет и раскрываю объятия.

Мальчишка подаётся вперёд и крепко обнимает меня за шею.

– Если кто из нас двоих чемпион, то это ты, – осторожно хлопаю его по спине.

– Без тебя я так долго не продержался бы, – шепчет тихонько.

– Неправда. У тебя ведь такой стержень внутри. Ты – настоящий мужчина, Хью.

Пусть и маленький.

– Знаешь, когда ты умер, я вдруг тоже захотел умереть. Подумал, что готов. Наверно, – признаётся, тяжело вздыхая. – Но потом вспомнил твои слова. Ну, про то, что надо всегда бороться до конца. И видишь – я всё ещё тут.

– Я горжусь тобой, Хью!

Этот парень – настоящий борец. Он гораздо сильнее некоторых взрослых, которых я встречал на своём пути.