– Какой ученик, такой учитель, – язвительно произнес «Шестой». – Какая своенравная поросль…

– Нет, нет, нет… – всплеснул руками магистр, – … сироты обычно не знают, что такое “верность” – их просто некому учить… но… я почти вижу “четвертого”… ахахаха….

– Простите, Учитель. Ученик просит прощения, – мастер Хо опустился на колени и выполнил тройной поклон в сторону магистра Вэй. – Простите Учитель, я плохо воспитал ученика. – Ещё три поклона. – Простите четвертого, я плохо справился, – ещё три поклона.

– Хахаха… полно, полно… поднимись… можешь встать… – только после двенадцатого поклона Магистр Вэй соизволил мастеру разрешить подняться с колен.

– Но я вижу двух учеников, из которых только один благовоспитан, – протянул магистр Вэй, развернувшись к «Шестому». И тот резко перестал улыбаться, бухнувшись на колени.

– Прошу простить нерадивого ученика, учитель, – лоб “шестог”о коснулся пола, руки простерлись вперед. – Прошу простить нерадивого ученика, учитель, – ещё один поклон, – прошу простить нерадивого ученика, учитель…

– Продолжим в кабинете. Вызови Кайра, Садхэ, – магистр развернулся на выход и все последовали за ним.

– Прошу простить нерадивого ученика, учитель… прошу простить нерадивого ученика, учитель… прошу простить нерадивого ученика, учитель… – раздавалось за спиной Косты. Он обернулся – высокомерный Высший продолжал отбивать поклоны, хотя в зале уже никого не было.

О том, что это стол господина Садхэ, Коста понял сразу по выражению лица слуги – тот глянул на него так, как будто само его дыхание может осквернить дерево и свитки. Рабочих столов в кабинете, уставленном стеллажами у дальней стены было три – один, огромный – Главы Вэй, и два поменьше.

– Дай мальчику все необходимое, Садхэ, – скомандовал Магистр, и перед Костой появились – чистые пергаменты, кисти и тушь. – Расскажи нам, мальчик, о своем расследовании…

Коста поднял глаза на мастера Хо.

Рассказать что? О каком расследовании идет речь? Что он должен делать?

– Трава, – но прежде, чем наставник успел закончить, его заткнул Магистр.

– Молчи, четвертый. Или я наложу печать тишины…

– Я не говорил ученику, не обсуждал, – возразил мастер Хо. – Он ничего не знает!

– Вот и посмотрим, к каким выводам пришел мальчик, – Магистр Вэй довольно сложил руки на животе.

Трава?

Коста думал очень быстро.

Трава. Расследование. До этого говорили о контрабанде. Что мастеру улыбнулась удача… Единственная «трава» – это торговец, который скрылся раньше, чем они его нашли… Об этой траве речь?

Все равно больше ничего нет. Коста решительно обмакнул кисть в тушь, стряхнул излишки и начал рисовать.

Пики Лирнейских и обоз. Сани и снег. Мешки и рулоны, сложенные рядком. Кернская лавка и дом торговца. Лицо девушки, чай, стол, мешочки с травой. Мерные весы. Ширма. Он даже тщательно прорисовал соцветия той сухой травы, что увидел.

Истратив почти все пергаменты, он на мгновение задумался и продолжил.

Нарисовал задний двор, мешки с солью, оставленные снаружи и рулоны ткани, занесенные снегом. И потом – замок на лавке.

Отложив в сторону кисть, Коста остановился.

– Рассказывай, – скомандовал ему Магистр.

Коста облизал губы и прокашлялся – голос ещё не слушался его так же хорошо, как раньше. И начал хрипло говорить.

О том, сколько стоит соль на рынке и рулоны таких тканей. О том, какие потери понес торговец – не менее семидесяти фениксов, если сложить все. Что такие потери оправданы только в одном случае – есть что-то ценнее. Что мешочки с “травой”, вероятнее всего были спрятаны в мешки с солью. Что мерные весы нужны для распределения “товара”, который явно принесет больше семидесяти фениксов, поэтому этими потерями можно пренебречь.

– Достаточно, – оборвал его Магистр Вэй, и отобрал один из рисунков у Садхэ, который тот рассматривал особенно внимательно – на нем был изображены лица торговца с дочерью. – Ты знаешь, как называется эта “травка”?

Коста мотнул головой – нет.

– Но я знаю, что она произрастает в Лирнейских, – добавил Коста, подумав. – И не в предгорьях в одном дне пути – выше, на плато. – Потому что они с Наставником часто уходили на день в горы, и такую траву Коста непременно зарисовал бы. – Горы – это горцы, если трава местная, нужны проводники, чтобы организовать сбор, при этом… – он запнулся на мгновение, – разные травы собирают в разный сезон. Организовать условия сушки и хранения, и только затем организовать доставку через Хребет.