— Мама, — позвала её Кендра.

— В восемнадцать я получила право на церемонию Вознесения. Предки выбрали мне пару — сильного, могущественного мужчину. Его звали Дрейк, и он из первородного ковена. Через девять месяцев я родила прекрасных мальчиков-близнецов и очень обрадовалась. — Я побелела. Близнецы? — Как и любая мать, я любила сыновей. Они были прекрасными детьми, но по мере взросления Бенджамина и Джошуа, мы замечали изменения в Бенджамине. В два года у него был дар к магии, на который ребёнок не должен быть способен до церемонии Вознесения, а затем его истерики приняли опасный оборот. Он бился в припадках ярости, когда Джошуа играл с его игрушками. У нас был щенок, которого мы подарили обоим мальчикам, мы нашли бедное животное порезанным вдоль и поперёк, от него почти ничего не осталось. Сначала, я придумывала оправдания всему что происходило. Когда Джошуа было три, я нашла его с пакетом на голове и маленькими порезами по всему телу. Я поняла, что он в опасности, и пришлось выбирать между тем, чтобы дать Джошуа возможность выжить или же продолжать отрицать ту тьму, которая продолжала расти в Бенджамине. Я отвела Бенджамина к провидице в лесу, и та быстро поняла, что я отрицала. Бенджамин родился от тьмы, а Джошуа — от света. Я оставила Джошуа у соседей, и вернулась домой, чтобы провести ночь с Бенджамином наедине, перед тем как отошлю его. Тьма не может жить в свету, и Бенджамин в итоге убил бы Джошуа. Любого ребёнка, рождённого от тьмы, отдавали в Гильдию, потому что там лучше знают, как подавлять тьму. Наш ковен не отличается от остальных, и мы не позволяем тьме расти в наших рядах. Я сделала то, что должна была — убрала все доказательства существования Бенджамина из наших жизней. Фотографии, игрушки, всё было уничтожено.

— Откуда ты знал, что он бы не изменился? Ему было три! — вспылила я. — Ты вышвырнула его! Как ты могла? А мы? — я показала на себя и Кендру. — Если бы на их месте были мы, ты бы и меня вышвырнула, мама? — потребовала я.

— Когда вам было три, мы отвели вас снова к той же провидице, и она сказала, что вы сущий свет, ярче всего, что она видела прежде. Вы с Кендрой были неразделимы, в отличие от Джоша и Бена — у них не было связи. Они боролись за всё. Бенджамин не был счастливым ребёнком, а замкнутым и угрюмым. Он родился таким.

— И ты поверила словам какой-то чокнутой ведьмы, живущей в лесу, и называющей себя провидицей? Ты хоть представляешь, как глупо это звучит? — спросила я.

— Ведьма помогает нам. Она провидица, как тьмы, так и света. Она слепая, и именно из-за этого видит всё лучше, — сказала бабушка, пристально за мной наблюдая. — Некоторые дети рождаются с тьмой, которая убьёт свет только для того, чтобы остаться в тени. Это не их вина; они просто такими родились. Этот ковен создан поддерживать свет, — продолжила она, положив руку мне на плечо. — Твоей матери было трудно выбрать, ей пришлось отказаться от одного ребёнка, чтобы спасти другого.

— Разве? Мне вот показалось, что он вернулся, и немного помешан на пунктике «отказник». Очень сомневаюсь, что он пришёл для воссоединения семьи.

— Магдалена, — предупредила бабушка.

— Это правда. Не могу представить, что сделала бы, узнай, как меня бросили из-за того, кем считали. Только потому, что ты чувствуешь тьму, не означает, что тебе нужно её принять. Его можно было научить противостоять ей.

— Он был рождён с нею. Ты не можешь замедлить рост тьмы, потому что они маленькие и не могут ей противостоять. Он становился сильнее… намного сильнее Джошуа или любого другого ребёнка.

Я замолчала, ведь понимала, что такое решение далось с трудом, а я защищала совершенно незнакомого человека. Я была груба, но мне так его жалко. Я могла понять его гнев. Видела, что мать верила, будто ей нужно спасти обоих сыновей, и чтобы сделать это ей пришлось пойти на жертву, которую не должна делать ни одна мать.

— Прости, — тихо извинилась я, но когда мама потянулась меня обнять, отступила. Я не осознала этого и не понимала почему, но новая информация изменила всё во мне. Каждое воспоминание теперь обрело новый смысл. Все опасения ковена касательно Кендры и меня. У них были веские причины бояться нас, и того, кем мы станем, когда вырастем.

— Тебе стоило нам рассказать.

— Я хотела, но хотела дать вам возможность насладиться жизнью. Сейчас ваше время, нам не стоит бояться того, что мы никак не можем изменить.

— А что если это он похищает ведьм? — спросила я. — Он знает, кто он; знает что Кендра и я его сёстры. Это не догадки; он пришёл сюда не просто так.

— Может любопытство привело? — с надеждой, которая рвала мне душу, в глазах спросила мама.

— Уверена, именно из-за любопытства он едва меня не убил.

— Он пытался тебя убить? — выдохнула она и накрыла рот ладонью.

— Он подорвал бомбу. Так что если ты спрашиваешь, способен ли он на убийство, то моим ответом будет да. — Я потёрла лоб, пытаясь всё вспомнить. — В какую Гильдию его отправили?

— Не знаю, Дрейк забрал его до того, как ковен успел решить, и я больше не видела ни одного из них, — сказала она. — Это моя вина, Лена, не твоя.

— Не только твоя. Мы семья и держимся вместе. Если ошибаемся, мы разбираемся во всём вместе. Есть ещё что-то, что ты не сказала? — я устала, была раздражительной и расстроенной.

Бенджамин выглядел, говорил и пах, как мой брат лишь потому, что он и есть мой брат. Я отвергла его, даже не зная, кто он. А если буду думать, что Джошуа мне лишь на половину брат, ещё день буду в оцепенении. Я не хотела чувствовать и слышать ответы. И желала вообще стереть сегодняшний день из памяти. А когда Хэлэн начала вставлять ремарки, хотела просто вопить.

— Фиона, в эти неприятности ты втянула ковен, — Хэлэн сказала снисходительным голосом и так, что все её услышали.

— Хэлэн, — отдёрнула её бабушка с предупреждением в голосе.