— Жёстко. Например, я жёстко напрягаюсь, когда хочу поставить тебя на место. — А ещё жёстко возбуждаюсь, но ему это знать необязательно.

— И почему же? — спросил он.

— Без понятия. Я знаю, что тебя рядом не было, но ты как-то меня спас. Кстати, спасибо. Что я действительно хочу знать, так это почему того, кто владеет роскошными клубами на всём западном побережье, так интересует наш город? Ты купил что-то, что принадлежит моей семье, почему?

— Я бизнесмен, — небрежно сказал он, откидываясь на спинку кресла.

— То есть, купил магазин, потому что завладеть тем, чем владела одна семья столетиями, выгодное дело? — я смотрела ему в лицо, лишённое всяких эмоций. Хорошо, я задела за живое.

— Твоя мать пришла ко мне и сделала предложение. — Он говорил тихо, заставляя меня напрячься, чтобы услышать его. — Я этого не просил, но не собираюсь просто так возвращать его тебе. Я бы не стал таким, покупая инвестиций, а не вкладывая

Я понимала его логику, хотя не очень хотела это слушать. Он говорил правду, хоть и бизнесмен. Я встала, намереваясь выгнать Лукьяна, но его присутствие успокаивало, хотя не должно.

— Я заварю чай. Будешь? — спросила я.

— А что покрепче есть? — поинтересовался он, и я его поняла. Ночь была долгой. Его клуб повреждён, пусть и немного, несмотря на близость взрыва.

— Кажется, у меня ещё осталось вино и немного бабушкиного виски, — предложила я.

— Мне виски, — ответил он, вставая и направляясь со мной на кухню. Я ощутила электрический импульс при приближении к Лукьяну, которому я посмотрела в глаза и смутилась. От мужчины исходили такие флюиды, которые проникали в систему и задевали каждый нерв. Я начала неровно дышать, а сердце бешено колотилось. Нет, он не находился рядом со мной в клубе, иначе я бы почувствовала ту же физическую реакцию, что и сейчас, когда взорвалась бомба. Находиться рядом с Лукьяном — всё равно, что стоять посреди сильнейшего шторма. Он — пресловутый глаз бури. Та часть, которая убаюкивает ложным чувством безопасности, пока буря гремит вокруг, и в любой момент уничтожит вас.

Тело затрепетало в молчаливом предвкушении близости, и я отодвинулась от Лукьяна, будто расстояние между нами могло помочь. Я отвернулась, войдя в маленькую кухню, и наклонилась, чтобы снять одну из половиц, открывая старый подвал. Вероятно, он никогда не видел ничего подобного, во всяком случае, в своей богатой жизни. Я достала вино и старую бутылку скотча и поставила их на пол, прежде чем поставить доску на место.

— Этот коттедж, должно быть, старше, чем я думал, — заметил Лукьян. — Сейчас не увидишь старинных погребов.

— Мой прапрадедушка построил это место ещё до того, как построили главный дом, — пробормотала я, открывая холодильник и доставая из крошечного морозильника поднос со льдом. — Ты предпочитаешь чистый или со льдом? — поинтересовалась я.

— Чистый, — тихо ответил он, стоя, прислонившись к дверному проёму. Лукьян доминировал в комнате, будто кухня недостаточно мала. Теперь же казалась ещё меньше.

Я полезла в шкаф и достала бокалы, в которые налила напитки. Затем обернулась, протягивая Лукьяну виски. Он больше не стоял в дверном проёме, а находился за мной. Я даже не слышала, как он двигался, пока он не, сделав глоток, поставил свой напиток на маленький кухонный стол, взял из моей руки вино и поставил его рядом со своим.

— Нам лучше вернуться в гостиную, — предложила я, ненавидя себя за то, что мысли улетают в такие места, куда им, чёрт возьми, и не стоит соваться. Только не с этим мужчиной.

— Лучше ли, — вроде спросил, а вроде и нет Лукьян. Он дотронулся до моего обнажённого плеча, на котором красовался синяк. Я закрыла глаза, когда ощущение его прикосновения заставило напрячься. Я тяжелее задышала и едва не падала в его объятия. Он наклонился и нежно поцеловал обнажённую кожу, прежде чем отстранился и посмотрел на меня греховным взглядом.

— Лучше, — прошептала я.

Улыбнувшись, он приблизился к моим губам. От него исходил пьянящий запах виски, и мне захотелось попробовать то, что он пил. Я приблизилась, не уверенная стоит ли пересекать эту черту, или же бежать от неё, и облизнула губы, когда он подтянул меня к себе, его дурманящий аромат посылал меня за грань, откуда не вернуться, и я поцеловала Лукьяна. Его поцелуй был жёстким и требовательным. Лукьян обхватил меня за бёдра, поднимая, пока я не оказалась прижатой к его налитому стволу, который скрывали брюки. Я застонала, когда он потёрся своим желанием о моё. Поцелуй стал голодным. Лукьян прижал меня спиной к стене, и я не знаю, как стена не прогнулась под давлением нашего веса. Я запутала руки в его волосах, пока он одной рукой не схватил за запястья и не задрал их вверх. Я оказалась беспомощной, пойманной в ловушку и неспособной противостоять тому, чего он от меня хотел. Губы Лукьяна поглощали любые связные мысли, а его член был твёрд как камень, пока он толкался в тонкое кружево моих трусиков. Я была почти благодарна за тонкий барьер между нами, но почувствовала, как рвётся ткань. В маленьком пространстве кухни это звук напоминал гром. Выпуклость в штанах Лукьян заменил пальцами, и я подалась им навстречу.

Я чертовски возбудилась, а он стал спичкой распалившей это инферно. Я застонала, когда он ввёл длинный палец в меня; его собственный стон заглушил наш поцелуй. Затем Лукьян вытащил палец и с усилием снова толкнул внутрь. Я чувствовала, как внутри меня разрастался шторм, бесконтрольный и незнакомый, ни разу в жизни не испытанный. Тело было напряжённо и горело от страсти изведать этого мужчину. Я даже не понимала, как он мог удерживать меня, раз обе руки были заняты. Но мне было всё равно.