Словом, я с большим опозданием убедился, что обучение в Св. Суизине вовсе не обязательно гарантировало мне теплое местечко по специальности. Все мы были свято уверены, что выпускники любых других заведений должны взирать на нас с не меньшим почтением, чем доктор Ватсон на Шерлока Холмса, поэтому столкнуться с людьми, даже не подозревающими о существовании Св. Суизина было чрезвычайно болезненным щелчком по моему самолюбию.

– Где вы учились, дружок?
– спросил меня как-то раз один лощеный хирург из какой-то Богом забытой дыры.

– В Св. Суизине, сэр, - ответил я, пыжась от гордости.

И тогда этот прегнусный паразит пожал плечами и сочувственно произнес:

– Ничего, сынок, это ещё не самое страшное в жизни.

А остальные так и покатились от смеха. Мерзавцы.

Надеюсь, не нужно объяснять, что в том месте меня тоже не приняли.

После месяца безуспешных поездок в холодных вагонах, успев исколесить уже едва ли не половину Англии, я был полностью обескуражен. Меня уже не столько обуревали мечты заполучить место хирурга, как заботило желание заработать себе на хлеб. На моем банковском счете хранилось четыре фунта и десять шиллингов, а из всех пожитков оставались один костюм, сумка с клюшками для гольфа, набор медицинских инструментов и небольшой гипсовый бюст лорда Листера. Жил я в дешевой меблирашке в Масвелл-Хилле, погода стояла прескверная, а мои ботинки срочно нуждались в ремонте. Вдобавок меня мучил хронический голод, а постоянные неудачи вынуждали посещать пивные вдвое чаще обычного. Микроскоп я давно продал, а мой драгоценный скелет пылился неподалеку от Св. Суизина в лавке ростовщика, напоминающей, должно быть, катакомбы после эпидемии чумы.

Из всего мало-мальски ценного у меня остались только учебники. С неделю я пялился на их золоченые корешки, сопротивляясь соблазну, после чего решил, что начинающий хирург на первых порах вполне способен обойтись без справочника по здравоохранению и пособия по биохимии. Один за другим я оттащил томики в магазинчик подержанной медицинской литературы на Гауэр-стрит, вознося затем мысленную хвалу его владельцу за каждой трапезой. "Нарушений кровообращения" Уитби и Бриттона, правда, хватило только на бекон с яйцами и чашечку кофе, зато "Учебник по практической медицине" Прайса оказался куда более питательным; на вырученные за него деньги я досыта наелся томатным супом, бифштексом с жареным картофелем и яблочным пирогом, запив все это изобилие пинтой пива. "Анатомию" Грея я решил сохранить на собственный день рождения, а, избавившись от "Энциклопедии хирурга", заказал даже столик в "Скотте".

Вскоре из всей моей библиотеки уцелели лишь несколько брошюрок из серии "В помощь студенту", тонюсенький справочник "Что делать при отравлениях" и "Таблицы калорийности пищевых продуктов". Все это вместе взятое с трудом потянуло бы на чашку чая с сандвичами. В итоге я стал усердно готовиться к предстоящему собеседованию в Нортумберленде, преисполненный решимости во что бы то ни стало устроиться на работу. Когда настал долгожданный день, я шел в зал заседаний как на последний бой. Члены комитета сидели за длиннющим столом напротив меня, тогда как на своей стороне стола я был один, что почему-то показалось мне хорошим предзнаменованием. На вопросы я отвечал четко, как полицейский в суде. Высокий хирург в углу то и дело согласно кивал, а затем произнес:

– Что ж, все это вполне приемлемо. Скажите, вас и в самом деле так привлекает профессия хирурга?

– Да, сэр, - искренне ответил я.
– Несмотря даже на все сопряженные с ней трудности. Это моя давнишняя мечта.

– Замечательно, - расцвел он.
– Вот бы все мои ассистенты были такими. Не так ли, джентльмены?

Все согласно загалдели.

– Очень хорошо, - закончил хирург.
– Теперь доктор Брайс-Дерри, наш председатель, задаст вам несколько формальных вопросов.

Председатель, сидевший прямо напротив меня, был приятным моложавым человеком в твидовом костюме, клетчатой рубашке и домотканном галстуке.

– Итак, доктор Гордон, - с улыбкой заговорил он, - вы уверены, что и в самом деле хотите работать в нашей клинике?

– Да, сэр.

Улыбка стерлась с его лица.

– Вы, кажется, получили врачебный диплом четыре месяца назад. Это так?

– Да, сэр.

Председатель приумолк. Взгляд стал откровенно недружелюбным.

– И вы состоите в профсоюзе медицинских работников?
– медленно произнес он.

– Да, сэр, разумеется.

Во мне нарастало недоумение. Обстановка в зале, определенно, нагнеталась. Члены комитета либо разглядывали потолок, либо, напротив, сидели, уставившись в свои записи. Никто даже не пытался заговорить.

– И в Британской медицинской ассоциации?
– зловещим тоном осведомился председатель.

– Д-да, сэр, - запинаясь, выдавил я.

Объяснить столь внезапную враждебность было невозможно. Я был подавлен, разбит и отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха. Вытащив из кармана носовой платок, я утер вспотевший лоб и, отодвинув назад стул, бессильно откинулся на спинку. В следующее мгновение, потупив взор, я увидел под столом прямо напротив меня краешек твидовой юбки и пару ног в вязаных чулках и грубых башмаках.

От ужаса мой хребет промерз до основания.

– Я... Извините, ради Бога, сэр... то есть, мадам, - пролепетал я.
– О Господи!

Взвизгнув, я как ошпаренный сорвался с места и, не чуя под собой ног бросился к дверям.

И этот пост мне не достался.

* * *

На обратном пути в Лондон я вытащил из кармана свежий номер "Британского медицинского журнала" и снова погрузился в чтение объявлений о вакансиях, для удобства размещенных в алфавитном порядке - от анестезиологии до хирургии. Похоже было, что настала пора попытать свои силы в другой области медицины. Микробиологическая лаборатория означала необходимость корпеть там с девяти до шести без малейшего намека на общение с живыми пациентами. Не говоря уж о риске подцепить какую-нибудь заразу вроде чумы или черной оспы. Возня с туберкулезными больными подразумевала пребывание на свежем воздухе, вдоволь масла и яиц, однако безмятежная и размеренная жизнь в санатории зачастую погружала в летаргический сон не только больных, но и врачей. Для ортопедии требовались навыки плотника, а для патологии - кровожадность Прокруста. Рентгенологи были обречены на нездоровое обитание в мрачных подземных склепах, а педиатры не успевали очищать брюки от рвотных масс детишек, объевшихся всякой дряни.