И снова сердце тревожно вскачь несётся куда-то. Точно знает. Астафьевы были не из простых… Только в их мире не хватило места Нике Зингер. Так что если во мне и есть голубая кровь, то её давно перекрасило в другой, более демократичный цвет, привычный для всех.

– Я не хочу привыкать, – поворачиваясь, смотрю Нейману в глаза. – Слишком странное предложение для… «подружки» твоей бабушки. Я ведь даже на компаньонку не тяну, которая у неё, кстати, есть.

– Ты тянешь на гораздо большее, – выдаёт этот непробиваемый тип и отводит взгляд первым. Сидит ко мне в профиль – гордый потомок величественных индейцев. Ему бы убор с перьями – очень подошло б.

Наверно, он специально дразнит, выводит меня из себя, заставляет чувствовать неуверенно. Он не может так думать. А если может, то незачем подобное озвучивать.

– Всё равно не хочу, – упрямлюсь, упираясь в правильную для меня мысль, как ослик, который чувствует опасность и тормозит. Попробуй его сдвинь с места – не получится.

– Зря. Когда появляются возможности и шансы, нужно их использовать.

О, да. Видимо, мне надо хвататься за всё подряд и целовать Нейману ноги за щедрость. Кошелька, а не души. С душой у него полный мрак. Сложно подобраться. А ключи он давно выкинул или спрятал.

– Жизнь научила меня: за всё нужно платить, – я почти обернулась к нему. Сидит истуканом, даже не считает нужным смотреть мне в глаза.

– Никто и ничего у тебя не потребует, Ника.

– Даже ты? – бью, чтобы уж наверняка.

– Даже я, – смотрит он куда-то вперёд, а меня это бесит, заводит ещё больше. – Ничего, кроме того, что ты захочешь дать сама.

– А если не захочу? – меня аж подбрасывает от эмоций. Я потеряла тормоза. Все мои предохранители вылетели нахрен. И не удивительно: ведь рядом Нейман. Столько лет отчуждения, запечатанных чувств, подчинённых только одной цели – и вот она, эта цель, сидит рядом, бесит неимоверно. У меня дыра в груди растёт и ширится – бездонная какая-то пропасть, а я хожу по краю и рискую туда упасть.

– Значит, не дашь, – все мои стрелы ломаются о его броню, а я никак не могу нащупать брешь. Ведь где-то она всё же должна быть? И как только мне кажется, что я пробираюсь внутрь этого человека, он доказывает обратное. Мы возвращаемся к тому, что было раньше. – Перестань видеть во мне чудовище, Ника.

Я замираю. Задыхаюсь. В лёгких заканчивается кислород. Мне бы вдохнуть, а я не могу.

– Не нужно, девочка. Я не обижу тебя. Что бы ни было в твоей жизни до этого, кто бы что с тебя не требовал или не брал без спросу – забудь.

Его слова хуже яда. Слишком правильные. И те, что мне, наверное, хотелось бы услышать. Я закрываю глаза, чтобы не умереть от нехватки воздуха.

– Ты можешь спокойно носить новые вещи – это ни к чему тебя не обязывает. Тебе нет необходимости больше быть мальчиком. Будь девочкой, Ника. Красивой, женственной, привлекательной. Носи чулки и туфли на каблуках. Распускай волосы и распрямляй плечи. А если кто тронет или косо взглянет – просто скажи.

– Убьёшь? – спросила и снова замерла, разглядывая его во все глаза, ловя каждый вздох, не пропуская ни единый жест.

Он повернул голову и наконец-то посмотрел на меня. Заглянул в душу. Моя пропасть столкнулась с его – тёмной и беспросветной, хотя я знала: глаза у него серые. Но не сейчас. Не сейчас.

– Нужно будет, и убью, – сказал без рисовок и пафоса. Твёрдо, как только умел это делать он – Стефан Нейман. И нельзя было ему не поверить. – Захочешь ли ты этого, Ника? – слышу его голос, словно из далёкого далёко. В ушах шумит, сердце как не выскочит из груди.

Он может. Он способен. И это не пустые слова сейчас. Не рисовка. Ему незачем делать дурацкие жесты, чтобы меня впечатлить. Он ведь прекрасно осознаёт сейчас, что пугает меня до чёртиков, до остановки сердца и дыхания.

Его горячая рука накрыла мою ладонь. Жгло так, что я подумала об ожогах.

– Никогда не проси того, чего не сможешь пережить, Ника. А если уж просишь, будь готова принять действительность в соответствии со своими желаниями.

– Зачем? – снова задаю я тот же вопрос, что когда-то. – Зачем тебе всё это нужно?

– Я так хочу, – слегка сжимает он мои пальцы. – А если я хочу, то делаю. У меня есть эта возможность: хотеть и делать, не спрашивая ничьего мнения или разрешения. Просто потому что это моё желание. Не нужно в нём искать скрытый смысл, хотя, возможно, он и имеется. Мы приехали.

Он отстраняется. Я прихожу в себя. Дверь мне открывает телохранитель. Моргаю, пытаясь привыкнуть к свету. Он почему-то слишком яркий после полумрака в авто, хотя на улице промозгло и пасмурно, как и положено осенью.

– Это же не ресторан? – спрашиваю растерянно очевидное.

– Это магазин одежды, Ника, – отвечает мне Нейман. – Мне кажется, моя помощница не справилась с поставленной задачей. Или всё не так поняла. А может, я не достаточно чёткие дал инструкции. Пойдём. Ты выберешь только те вещи, которые тебе по душе.