– Меня из дома выгнали. Некуда было идти. А здесь гораздо теплее, чем на улице. Я спала на верхнем этаже, а тут вдруг шум. Испугалась и кинулась вниз. Отпустите меня, пожалуйста.

И мольбы побольше во взгляде. Расплакаться сейчас не смогу. А жаль.

У него снова звонит телефон. Я пытаюсь отстраниться, но он лишь крепче смыкает пальцы у меня на плече. Наверное, было бы больно, если б не одежда и не онемение во всём теле.

Я сейчас почти ничего не чувствую. Только его дыхание где-то над головой. Жёсткость его тела, к которому я невольно прижата. Нестерпимое желание провалиться, исчезнуть, чтобы закончился кошмар. Но это не сон, к сожалению.

– Не поймали? Ушёл дворами? Ясно.

Снова эти колкие короткие фразы, а я свихнула мозги, чтобы понять: кого они там ловят? Я ведь здесь. В опасной близости к объекту. Жаль, что у меня нет ножа, а то бы всё давно закончилось.

Он отключает телефон. Я жду. Пауза затягивается. Я чувствую его пристальный взгляд. Он изучает меня. Думает о чём-то. А я не могу на него посмотреть. Может, поняла бы, что за мысли бродят в его голове.

Но это глупость. Вряд ли. У таких, как он, ничего не прочтёшь по лицу.

– Тебе некуда идти? – спрашивает холодно, словно обвиняя.

Я киваю. Почти несчастно, потому что именно так я себя сейчас чувствую. Даже играть не приходится.

– Сколько тебе лет?

Я будто на допросе. Стою, ослеплённая софитами, что расстреливают обезумевшее от ужаса сердце. Может, поэтому говорю правду. Мозг уже не в состоянии справиться с паникой.

– Восемнадцать. Я уже взрослая, правда.

Можно подумать, ему есть дело до того, взрослая я или нет.

И это была ещё одна моя ошибка. Я сплошной огромный косяк. Недоразумение, что решило, будто может сделать так, как задумало.

Чудес не бывает. Мне стоило бы знать об этом. Растерять иллюзии. Но я отчаянно надеялась, что удастся выпутаться. Выскользнуть. Удрать из капкана.

– Поедешь со мной, – приговор звучит как выстрел.

Это уже казнь. Без суда и следствия. Пуля в лоб.

– Зачем? – сопротивляюсь я, упираясь пятками в пол, изображая упрямого ослика. – Отпустите меня, пожалуйста.

– Там разберёмся, – бросает он туманную фразу и тянет меня за собой. Неумолимо. Безжалостно, не давая скидки на мой маленький рост и то, что мне приходится бежать за ним, как собачке на слишком коротком поводке.

– Нет-нет-нет! – причитаю я, но всё ещё не могу плакать. Я забыла, как это делается.

Ему плевать на меня. Он просто идёт по ступеням вниз, подталкивая меня и вынуждая спешить. Теперь я чувствую, как онемело плечо. Его ладонь сжимается ещё сильнее.

А потом становится всё равно. Я слишком долго его ненавидела, чтобы дать возможность запугать или унизить. Я не сдамся. А он меня не сломает.

И как только я это осознала, перестала просить и метаться. Дышать стало легче.

Он тоже почувствовал перемены во мне. Пошёл чуть медленнее, а рука его скорее поддерживала, чем гнала или давила, сминая плоть.

– Садись, – распахнул дверцу машины, больше похожей на бронированный гроб.

И я села. Позволила за собой захлопнуть крышку добровольной тюрьмы.

Стало легко. В плече пульсировала тупая боль. Там, где он прикасался ко мне.

Я позволила себе расслабиться, наклонить голову. Волосы скользнули по плечам и скрыли лицо. Моя надёжная ширма. Иллюзия, что я одна и рядом нет никого.

Но я и так одиноко сидела на заднем сиденье. Сидела и слушала, как кто-то заводит мотор. Как визжат шины. Тело моё кидает вперёд от силы инерции.

Мне не нужно поднимать глаза. Я знаю, кто сейчас уверенно и резко ведёт этот гроб на колёсах. Мой враг. Человек, которого я ненавижу.

Он живёт и дышит. А я не справилась. Нужно смотреть правде в глаза. Может, поэтому я глубоко вдыхаю запах кожи и табака и поднимаю голову.

– Зачем я вам? – спрашиваю тихо у слишком широкой и каменной спины.

Он долго молчит, и я уже думаю, что не ответит, когда слышу его тихий голос.

– Искупать грехи, – даже в этой фразе столько твёрдости, что можно разбиться насмерть. Но я не думаю об этом. Сердце вновь начинает скакать сумасшедшей белкой. Он… знает?

Он везёт меня куда-то. Может, это и к лучшему. Получится сделать то, что задумала. Будь у меня больше сил и что-то тяжёлое под рукой, я бы ударила его по голове и… «погибла бы в этом гробу вместе с ним», – шепчет язвительный голос.

Плохая идея, но могу же я помечтать?

Я перестаю сжиматься, устраиваюсь поудобнее, в позе покорного раба – сижу, согнувшись, засунув руки между колен.

Враг мой молчит. И постепенно иллюзия, что я мчусь на корабле-призраке, убаюкивает, укачивает меня. Недолго.