Софи ничего не ответила, лишь продолжила тихо плакать. Её бледная кожа была в чёрных подтёках от туши. Тонкая полоса губ искривлялась от боли, подавляя рвущийся наружу крик, а не по-женски крупные пальчики сжимали приятный от человеческого тепла свитер Руда. Его длинные светлые волосы нежно касались её лица, а сильные руки обнимали оголённые плечи. Он прижимал к себе свою мужественную малышку и молчал, не зная, как утешить.

Бэл поддерживала тишину, беспокоясь, что её слова прозвучали слишком холодно, хотя она говорила искренне. Поправив очки, она опять взглянула на Артурию: у той глаза начали наполняться влагой. Бэл быстро перевела взгляд на Руда и характерным жестом указала на дверь. Молодой человек удовлетворительно кивнул и осторожно повёл Софи на свежий воздух.

Вдвоём они вышли на улицу. В воздухе витала прохлада, и Руд прикрыл плечи девушки своим пиджаком, ещё крепче прижимая к себе. Птиц не было слышно – они уже давно спали. Тишину рассекал лишь шелест листьев и негромкий разговор гитариста у “философской” скамейки, украдкой обратившего внимание на выходящих.

В воздухе стоял запах белых цветов из маленького палисадника, раскинутого на земле у подножия дерева, которое уже давно вросло в забор. Его могучий ствол еле можно было обхватить руками, тёмная кора местами отсутствовала, а пышная крона практически затмевала звёздное кобальтово-синее небо. Не было облаков и не было луны. Путь показывал приглушённый свет из огромных окон бара и еле горящие фонари по обе стороны лестницы у входа.

Пока Руд обдумывал слова утешения, Софи, ускользая из объятий, потянулась в сторону спящих птиц, и молодой человек покорно последовал за ней к дальнему углу под массивным навесом.

Его спутница прислонилась к деревянному столу и уткнулась носом в подол своего не очень длинного платья. Руд сел рядом и закурил, не проронив ни слова. Молчание продолжилось.

– Я знаю, что тебе не очень-то понять меня сейчас…. – не поднимая головы произнесла Софи медленно и вполголоса, стараясь не разрыдаться опять. Она медленно опустилась на стул.

Руд смотрел на поникшую девушку, вдыхая сигаретный дым, не находя нужных слов. Он сочувствовал ей – той, к которой, к тому же, испытывал очень нежные чувства, но действительно не находил подходящих слов и не стал говорить лишние.

– Я просто посижу здесь с тобой, – продолжая курить, Руд обнял её за плечи. Он полагал, что мог утешить её, лишь находясь рядом.

Шелест продолжал разбивать тишину, повисшую в воздухе. От небольшого порыва ветра со свисающего плюща, обвивающего навес, срывались сухие листья, опускаясь на деревянные столы и каменный пол. Несколько зацепилось за слегка растрепавшиеся заплетённые волосы Софи, но она не обращала на это внимания, лишь крепко обнимала Руда, просунув свои руки под его пиджак.

– Спасибо тебе, – наконец ответила Софи, когда Руд потушил свою сигарету. – Я немного посижу, а ты заходи в бар. Я хочу немного побыть здесь.

Руд хмыкнул, но смирился.

– Я оставлю тебе пиджак – на улице, так сказать, прохладно….

– Не стоит, – помотала головой Софи. – Я недолго.

Руд крепко прижал к себе девушку и поцеловал её в щёку. Не произнося больше ни слова, он покорно встал и удалился не оборачиваясь. Открывая входную дверь, он столкнулся с выходящей Артурией с сигаретой в зубах. Прочитав в её глазах немой вопрос, Руд кивнул головой в сторону сада с птицами. Артурия медленно моргнула, поблагодарив, и пошла в указанном направлении, остановившись в шаге от тихо плачущей Софи.

Молчание потревожил звук сработавшей зажигалки. Артурия подожгла сигарету, сделала большую затяжку вредного дыма и глубокий выдох, после чего задумчиво начала разговор.

– Тяжело. Тяжело терять близких и родных. Даже если это кот, собака, да хоть рыбка аквариумная, – в этот момент Софи, не понимая сказанных слов, в недоумении подняла взгляд и уткнулась в заросшую плющом стену. – Ты отдаёшь своим любимым больше себя, чем думаешь. Ты любишь родителей, братьев и переживаешь за них, но животным ты отдаёшься сразу и без остатка, – Артурия сделала небольшую паузу, затянувшись сигаретой. – Ты не скоро оправишься и будешь вспоминать своего пушистика, ибо вместе с ней умерла часть твоей души….

В это время к девушкам подошла завёрнутая в клетчатый плед Бэл, закуривая на ходу тонкую сигарету. Услышанные слова Артурии удивили её больше, чем опечаленную Софи. Не увидев ответа на свой жест, чтобы поделиться пледом, Бэл примостилась на стуле рядом с плачущей девушкой, робко приобняв её.

– Ты считаешь, сейчас время для твоей философии? – шёпотом обратилась она к девушке с зелёными волосами.

Артурия молча присела между рядами столов и пристально посмотрела на Бэл, глубоко втягивая вредный дым.

– Это жестоко, – Бэл неуверенного упрекнула Артурию, наклонившись поближе к ней. Она старалась говорить тихо, но боялась произносить подобные слова в присутствии Софи, чтобы не ранить её ещё сильнее. – Мы должны сочувствовать, утешить, а не разглагольствовать тут с каменным лицом!

Под громкий шёпот у Софи неслышно текли слёзы по щекам.

– Ты ставишь в один ряд совершенно разные понятия, – пыталась ещё тише шептать Бэл, но негодование проскакивало в высоких нотах. – Ты никогда не теряла близких, иначе твои слова не звучали бы так!