Теперь для них всё закончено.

Я с ненавистью оглядел площадь, начавшие трескаться статуи големов.

Развернулся обратно. Двинулся к стоящим далеко впереди Ирае, Виликор, всё ещё лежащему Хахпету, Кирту и Гавалу, возле которых суетилась Кария.

Все были изранены. Им всем непросто дался этот прорыв через площадь и последняя безумная схватка.

Да я и сам ощущал себя всё хуже и хуже.

Ненависть и ярость отступили, оставляя после себя лишь боль. И с каждым шагом боль в ноге и боку становилась лишь сильней. Хорошо ещё Точтал и остальные не шагнули обратно на площадь, а ограничились техниками со ступеней. Иначе...

— Дарсовы отродья.

Выругавшись, я остановился, поднял к себе ладонь. Замер на миг, впервые поняв, что ран у меня гораздо больше, чем казалось до этого. С пальцев капала кровь, ладонь пробита насквозь. Чем? Когда?

Плевать.

Воды Итреи омыли тело, на мгновение приглушив боль. И освежив меня. Позволив добраться сначала до Карии, а затем и до ступеней Павильона Алхимии.

Ниже всех сидел Точтал, снявший шлем. Я с трудом узнал его. Эта схватка явно далась ему непросто — одутловатое белое лицо, растрёпанные тёмные волосы свисали сосульками, пропитанные потом. Он поднял на меня усталый взгляд и кивнул:

— Ты очень сильный Мастер, ты по праву попал в ту поездку с Толой.

Через миг, не дожидаясь ответа, он вновь уставился на площадь, кривя губы.

Я хмыкнул и только сейчас позволил усадить себя на ступени и снять доспех.

Снова пробитый в десятке мест. Не везёт мне с ними.

Дорогая чешуя испорчена настолько, что мне не нужно спрашивать совета у кузнеца Виомата. Она нуждается в починке и, возможно, даже в повторном наложении начертаний. Повезло в том, что самая большая пластина, защищавшая живот и средоточие, выдержала.

Выдержала трижды.

А если бы на мне не было наручей, которые приняли на себя в десяток раз больше ударов, то я давно был бы мёртв. Как бы я ни не любил эту броню, но отрицать её полезность в некоторые моменты — просто глупо. Как и то, что Клатир знал, что мне подарить. И из чего. Даже интересно, был ли этот металл так прочен до того, как стал мешать связи идущих и Неба.

Хотя нет, не интересно.

Кирт присел рядом со мной. Принял из моих рук кисет с телами мёртвых. Негромко заметил:

— Я думал, что нас сомнут. Ещё в середине площади. Так что господин, они погибли не напрасно, а выполнили ваш приказ и защитили тех, кого вы им доверили.

Я кивнул. Так же негромко ответил:

— Спасибо.

Больше трёх тысяч вдохов понадобилось нам, чтобы прийти в себя. Кария помогала только тем, у кого оказались самые тяжёлые раны, требующие помощи опытного целителя здесь и сейчас. Всем остальным пришлось лечить себя самим, благо хоть простую, но такую технику знала большая часть старших учеников.

А затем, когда уже начал медленно гаснуть свод, мы двинулись вверх по ступеням.

И только когда поднялись к вратам, я заметил то, что до этого ускользало от моего внимания.

Замерев, спросил остальных:

— Кто-нибудь видел их до этого мгновения?

Оказалось — никто.

Никто до этой ступени, до этого мига не видел перед входом в Павильон двух груд костей. Справа и слева от ворот. И снова с вбитыми в эти груды мечами, разве что теперь их сталь не тёмная, а вполне привычного оттенка.

Ещё хуже то, что ни Шандри, ни Ксилим, годы назад приходившие сюда, ничего подобного не рассказывали.

Что хотя бы немного успокаивало, так это то, что кости снова были очень старые. Это явно не останки учеников Академии, которые бесследно пропали в городе Тысячи Этажей.

Риола прошептала:

— Никак не могу отделаться от мыслей, что это всё больше и больше напоминает мне рассказы учителей о сектах. Ну, о грудах костей возле их атаноров, — голос её дрогнул. — Помните?

Затий, который когда-то пугал Риолу у Стелы и поучал Зору, коротко буркнул:

— Помню.

— В этом Павильоне Алхимии ведь должен быть атанор?

— Глупости. Это Павильон Древних.

— А может, в городе остались живые сектанты?

Затий кивнул:

— Может.

А затем в его руках появился меч.

Я резко приказал:

— Спрячь! Немедленно! Я же сказал — никакого оружия в Павильоне!

Затий смерил меня недовольным взглядом, но через вдох убрал оружие.

Я же рассержено процедил:

— Какие ещё сектанты здесь спустя почти четыре сотни лет?