Закусила губу, подняла на подругу глаза:

– Я боюсь, – призналась.

Девушка застыла на мгновение, потом вдруг спохватившись засуетилась:

– Значит не нужно никуда ехать. Я соберу тебе немного одежды, а телефон? Деньги?

Отрицательно качнула головой.

– Вадик все забрал, – совсем поникшим голосом ответила.

– Вот чертов ублюдок, как он мог так поступить с тобой?! – возмутилась так, как будто забыла, что совсем недавно уговаривала меня остаться здесь и разобраться с проблемой в лице “Вадика”.

– Вообще-то он и вещи у меня отобрал, – напоминаю ей.

– Вот гад ползучий, – цедит сквозь зубы. – Ась, у нас у Алешки телефон есть, он правда старенький, но тебе на первое время точно пойдет. Я положу тебе его в пакет. Зарядку туда же суну. А вот с деньгами будет сложнее. У меня есть немного сбережений, но о них Славка не в курсе. 

– Ник, я не могу тебя о подобном просить, – отвожу взгляд. – Мне и так с тобой не расплатиться. 

– Глупости, – отмахивается девушка. – Я спрошу у Славки для тебя, а ты, если вдруг спросит, скажешь что завтра переведешь мне на карту. Я ему тогда из своих сбережений и отдам. Про Вадьку ему ни слова. Он у меня ты знаешь, до чертиков за мужиков топить может, даже если и не правы они. Я про тебя с Вадькой ему не говорила ничего. 

– Ник…

– Потом, как все разрешиться и поговорим. Хорошо?!

У меня в горле ком встал. Глядя на девушку с благодарностью, кивнула ей.

– Спасибо, – выдавила.

– Я верю в тебя, детка. И обязательно позвони, как доберешься…

Молчаливый Слава за всю дорогу обронил всего несколько слов. За что я была ему очень благодарна. Мне даже врать ему ни о чем не пришлось. 

До дома матери мы добрались уже поздней ночью. 

Я так давно тут не была, что не с первого раза мы попали на нужную нам улицу. В темноте полностью дезориентированная, я несколько раз ошибалась поворотом, поэтому Славе пришлось покружить немного. 

Но то ли мужчина вошел в мое положение, то ли был в хорошем расположении духа, что даже пошутил по этому поводу. 

Для приличия посмеялась над его шуткой поддержавая. Хотя самой было не до смеха. 

Когда же в конце концов мы подъехали к нужной калитке, у меня все нутро сжалось в один комок и тошнота подкатила к горлу. Тоска полоснула сердце. 

– Ты уверена, что тут есть кто-то живой? – обернулся на меня Слава.

Гулко сглотнула сухость во рту, кивнула.

– Давай доведу тебя до двери, – засобирался мужчина.

– Не нужно Слав. Я сама. Спасибо тебе большое, что согласился привезти в такую даль, – благодарю от всего сердца.

– Хм, у меня просто не было выбора, Ась, – усмехается весело мужчина, – ты попробуй моей откажи, не простит же. 

– Да, наверное, – я слушаю мужчину в пол уха, растерянно поглядывая на темные окна дома. – Я наверное пойду Слав, – подтянув пакет с вещами к себе дернула за ручку.

– Я подожду. Вдруг дома нет никого, – отозвался мужчина.

Неуклюже выбравшись из салона, тут же вжала голову в плечи. Обошла машину, хрустя снегом под подошвами ботинок, оглянулась на Славу, следящего за мной с водительского сиденья. Кивнула.

Мужчина поднял руку в ответ. Сжав ручки пакета в кулак, твердым шагом направилась к дому. Где то вдалеке залаяла собака. Ее лай тут же подхватила другая. По спине прокатился морозец. Стало немного жутковато. 

Открыв покосившуюся калитку, по натоптанной тропинке направилась к двери.

Я уже совсем забыла, как это… Жить в подобных условиях зимой в деревне. 

Подойдя к порогу, постучала в окно. Замерла в ожидании. По коже прокатилась стая мурашек, тело пробрал мерзкий озноб, когда лай собак усилился. 

Да, что же вы не открываете?! – буркнула под нос в нетерпении.

И только занесла, сжатые в кулак пальцы, для повторного стука, как в коридоре загорелась тусклая лампочка, а следом послышалось женское сердитое чертыхание:

– Очумели совсем? На время не смотрите что ли? 

Сердце замедляет бег, когда слышу голос матери, а потом и вовсе замирает, стоит только матери открыть двери и появится с взлохмаченной копной светлых волос на голове.

– Кто тут? – рявкает… и затихает, когда в столбе желтого света, падающего из дверного проема разглядывает меня. – Ася!? 

В ее голосе столько неверия и удивления, словно перед ней стоит не ее родная дочь, а как минимум сошедшая с экранов телевидения какая-нибудь знаменитость.

– Да, мам – это я. Пустишь? – срывающимся от волнения голосом спрашиваю.

– Ася!? Асечка, да проходи ты дурочка моя, чего застыла на морозе. Проходи! – мать мигом проснувшись, выбегает в одних тапочках на босую ногу на порог, выхватывает у меня из рук пакет тянет на себя. – Приехала, а я знаешь… Я чувствовала, что ты приедешь! Уже несколько дней сама не своя хожу…А это кто там? Вадька? А чего он не заходит?