Мужчина явно не ожидавший от меня подобного, вдруг замер. Я же подойдя к нему в плотную, без лишних слов перехватываю его руки отвожу в сторону:

– Ась, что ты творишь? – вырывается грудным рыком запоздалый вопрос.

Вместо ответа, не отводя от него взгляда цепляюсь за пояс и спуская штаны вниз сама опускаюсь…

– Стоп, – неожиданно резкий тон Германа бьет похлеще пощечины, отрезвляет.

Дергаю головой, стремительно выпрямляюсь. Руки сами собой вытягиваются вдоль туловища.

Чувствую, как перед глазами плывет картинка. Слезы не заставляют себя долго ждать, закусываю мягкую плоть щеки с внутренней стороны, до боли. Из последних сил держусь, чтобы не отступить…

– Я подумала… – скрипучий голос прорывается сквозь слипшиеся от волнения губы, – тебе…

– Ась, – горячие пальцы сжимают мои плечи, и Герман склоняется надо мной так, чтобы наши глаза были на одном уровне, смотрит на меня цепким взглядом. – Не надо делать того, чего ты не хочешь. Я тебе говорил, но повторюсь еще раз: мне не нужно одолжений и переступать через себя не нужно. Поверь, в моем окружение достаточно шлюх которые готовы по одному моему щелчку дадут то, что мне нужно…

У меня заскребли под кожей неприятные ощущения. Царапая мое самолюбие острыми коготками.

Была ли это ревность!? Возможно, я уже не в первый раз замечаю за собой, что по отношению к Герману у меня возникает нездоровое чувство собственничества в его сторону, но я все еще это списываю на то, что от мужчины исходит в мою сторону, что-то напоминающее симпатию.

Поджимая губы, хмурюсь. Передергиваю плечами, пытаясь тем самым сбросить его руки. Мне становится дискомфортно от того, что стою перед ним голой. Как-то вся эта ситуация и мой порыв в целом вдруг становятся неудобными и унизительными.

Меня это ожесточает. Сердце замедляет бег и кровь в жилах остывает. Все происходящее между мной и Германом теряет накал. Вся возбужденность сходит на нет. Мгновение и я остываю, превращаюсь в ледышку.

– Да, ты прав. Я совсем забыла про шлюх. Но спасибо, что напомнил, – у меня скрипучий голос как у старухи, совсем на мой не похож. – Отпусти, ты делаешь мне больно.

Говорю правду, потому что хватка мужчины становится сильнее и по тому, как напряжены скулы и как он играет желваками, можно сказать, что мужчина разозлился.

– Извини.

Одно слово: морозное, леденящее душу – его достаточно, чтобы отшатнуться и оказаться в постеле уже спустя секунду, после такого как получила свободу.

– Спокойной ночи, Ася, – громыхнул низкий, пробирающий до мурашек голос Германа, когда он на мгновение задержался на пороге комнаты.

От меня ответа он не ожидал, потому как покинул комнату в тот же момент.

Откинувшись на подушку, с головой накрылась одеялом, задышала часто.

Сердце запоздало зашлось в аритмии.

Боже мой, что только что было? – осознание накрыло с головой. – И как теперь после того что произошло, я теперь смогу посмотреть в глаза Герману.

Внезапно остро ощутила между ног фантомное присутствие настойчивых, горячих ласк Германа. По коже тут же прокатились щекочущей волной мурашки, следом полыхнуло стыдом. Никогда бы не могла подумать, что смогу изменить мужу. Даже будучи на пороге развода.

Мысли хаотично метались в черепной коробке. Я пыталась ухватиться хоть за одну, но они ускользали сменяя друг друга калейдоскопом. В итоге измученная метаниями и истязаниями себя, мне удалось заснуть ближе к утру. В ужасном внутреннем раздрае.

Очнулась (именно так я могу назвать свое пробуждение) от громкого звука.

Распахнув глаза замерла. Сердце от страха забилось в горле. Замерла. Оглянулась. Сначала не поняла где нахожусь, но спустя несколько секунд память восстановила всю картину разом.

– Черт, – выбираясь из-под одеяла, выглянула оглянулась. – Что происходит?

Риторический вопрос не предназначенный никому повис в воздухе.

Встав с кровати, подобрала раскинутые на полу вещи, кинула их на матрас, а сама направилась в ванну. Неожиданная тревога кольнула в сознании и этот тут же отобразилось учащенном сердцебиением.

Я вдруг поняла, что непозволительно долго спала. Мне бы нужно сейчас быть в больнице, там где мама. А я дуреха непутевая занимаюсь всякой ерундой, да еще в чужом доме. Щеки загорелись бесстыдством, когда вспомнила что вытворяла ночью.

Прохладный душ немного освежил и помог собраться. Решила, что сделаю вид как будто ничего не произошло. Надеюсь Герман поведет себя, как взрослый мужчина и не будет опускаться до того уровня, чтобы подтрунивать надо мной.

Одевшись и приведя себя в относительный порядок, я лишь на несколько мгновений задержалась возле двери, переминаясь с ноги на ноги, прежде чем вышла из комнаты.