– Ну, мы же ему всё объясняли и говорили!

Вот возник и третий вопрос:

– А что вы не внушали ему на словах, а делали сами в это время?

Разве можно надеяться увидеть хоть намёк на порядочность у детей родителей, которые растят их на неправедно полученные доходы? Детёныши всех млекопитающих развивают жизненные навыки только подражая родителям. Вот наша героиня и худеет, опасаясь исчезнуть скоро совсем.

Ровно на этом месте, свесив голову на грудь, сидя в кресле, сладко заснула моя приятельница Эмма филолог по образованию, когда я читала ей вслух эту первую вступительную главу, потому что ей всё это давно известно и не интересно. Согласна, что начало повествования скучное и занудное.

Но! Стоп! Проснитесь, потому что начинается самое интересное! Моя приятельница, позже, когда уже самостоятельно читала продолжение, потрясённая содержанием, сказала мне:

– Аллочка, да это же книга – душедробительная исповедь!

Я возразила:

– Не могу с тобой согласиться, Эммочка! Хоть в книге и содержатся мои автобиографические сведения, но речь идёт не обо мне. Читай дальше и поймёшь.

Благодаря вашему воображению, мы с вами переносимся в советскую бытность. На дворе лето светлых и лёгких шестидесятых годов, мы с вами попали в город Октябрьский Башкирской Автономной Республики. Приглашаю вас к себе в гости – места всем хватит. Наша большая семья живёт в новой огромной трёхкомнатной квартире «сталинке» с высоченными потолками. Трёхэтажный многоквартирный дом, моего детства, был построен из крупных блоков природного тёсаного камня, добытого на каменном карьере за городом.

Воскресное утро, мы с мамой дома одни, и в приподнятом настроении занимаемся приготовлением обеда. Точнее готовит мама, а я путаюсь у неё под ногами и без умолку болтаю – прямо один в один картинка из мультфильма "Машенька и медведь". В открытые настежь створки огромных окон нашей кухни рвётся тёплый летний ветерок, заигрывая с короткими белоснежными ситцевыми занавесками. Со двора доносятся звонкие задорные детские крики на фоне ласковых мелодичных звуков голоса Майи Кристалинской, волнующих сердце своей лиричностью. Это кто-то из наших соседей развлекал весь двор своими новыми грампластинками. Тогда это было очень распространённым явлением и никто не злился по этому поводу. И входные двери в городские квартиры всеми запирались только на ночь, а днём все соседи беспрепятственно входили в другие квартиры, просто постучавшись в дверь, предупреждая хозяев о своём визите. Дверных звонков и домашних телефонов в то время не было ни у кого.

Вот такой предупредительный стук во входную дверь, неожиданно нарушил наше благостное настроение. Мама из кухни весело прокричала в коридор:

– Кто там? – и торопливо вытирая мокрые руки о передник, ушла в коридор встречать гостя.

А я хвостиком последовала за ней и с удивлением увидела, как улыбка сползла с маминого лица при виде посетителя. Моя всегда приветливая к гостям мама, по непонятной мне причине, сейчас была явно раздосадована визитом соседа. Зашедшего к нам соседа по лестничной площадке звали Ефим Яковлевич. Он был высоким, крупным, импозантным мужчиной и всем своим видом внушал почтение и уважение. Работа у него соответствовала его внешности – он был штатным юристом на крупном промышленном предприятии. Очень серьёзного, даже грозного на вид соседа, немного побаивались не только мы – дети, но и взрослые жильцы нашего дома. Недовольно окинув Ефима Яковлевича строгим взглядом, мама с каменным лицом неохотно проводила его из прихожей в озарённую солнечным светом гостиную.

По странному выражению маминого лица мне стало понятно, что назревает необычная ситуация, и я тоже сделала два шага в сторону взрослых в большую светлую гостиную. Но мама жестом остановила меня и, прижав палец к губам, молча, увела в другую комнату напротив гостиной. В довершение необычного своего поведения, она плотно закрыла за мной дверь, предупредив:

– Сиди тут и не вздумай выходить спальни пока сосед не уйдёт от нас!

Она совсем озадачила меня, потому что жизнь тогда была совершенно другой, и особых секретов у соседей друг от друга не было. Все мы были «совки» и жили тогда одинаково скромно, и соседские отношения были такими же простыми. А тут вдруг осознав, что происходит что-то явно необычное, я стала нервно грызть ноготь на мизинце, засунув палец в рот – мне стало до невозможности любопытно, в чем же может быть дело. Мне тогда не было и десяти лет, и я усиленно познавала мир человеческих взаимоотношений. Взрослому человеку трудно представить, как нещадно я почти полчаса изводила себя в мучительных догадках. Я прилипла к нижней секции застеклёной двери, расплющив на ней свой любопытный нос.

К моей большой досаде, в спальню из гостиной через коридор и две плотно закрытые высокие стеклянные двери до моих ушей доносился только невнятный гул приглушенного баса соседа и вперемешку с ним негодующий мамин голос. Слов было не разобрать, как я не старалась уловить, о чём шла речь. Ясно было только то, что мама возмущалась и отчитывала соседа, а он отбивался от её нападок, убеждая в чём – то. Ближе подойти я тоже не могла, меня бы увидели спорщики, так же, как я видела их, потому что стёкла обеих межкомнатных дверей были прозрачными и без штор.

Наконец голоса взрослых стихли, и они оба вышли в коридор, разгорячённые спором, с трудом скрывая обоюдное раздражение и недовольство. Всё, терпеть больше не было моих сил, и я тоже выскочила в коридор. Мама, провожая соседа, уже при мне сдержанно сказала:

– Ефим Яковлевич, я прошу у вас прощения за то, что не могу сделать то, о чем вы просите. – Я не могу! – категорично добавила она.

Сосед кивнул лысой головой, смущенно пожал могучими плечами, и молча, вышел вон. Но не просто так вышел.

А вышел он какой – то не сказать, что прямо, как «побитый», но уже явно не такой уверенный в себе, как прежде. Он сутулился, опустив плечи, и устремив в пол свой взгляд. Когда то грозный сосед, уменьшившийся в габаритах, торопливо семеня ногами, не просто вышел, а выскользнул из нашей квартиры. Он даже не хлопнул с досады дверью, а пятясь задом, аккуратно и бесшумно её затворил. От его прежней самоуверенности и импозантности во внешности ничего не осталось. Поразительная метаморфоза во взрослом мужчине произошла за какие-то минуты, и окончательно меня заинтриговала так, что уже не давала покоя моему детскому любопытству, пока я не выпытала у мамы, в чем дело.