Перед нами стояла спокойная полноватая пожилая, но ещё крепкая русская женщина предпенсионного возраста. Приветливо назвавшись бабой Валей Куролесовой, она показала на зелёный домик невдалеке за её спиной:

– Я там живу. А кто вы такие будете, и что это вы тут делаете, не ищете ли кого? Интересуюсь, потому что просто так сюда мало кто заходит.

Я рассказала ей о беде, принудившей нас приехать жить к морю. Посочувствовав нам, баба Валя, даже обрадовалась тому, что мы ищем жильё и пригласила нас жить к себе.

– Я живу совсем одна в этой глуши, а половина моего дома пустует. Отдыхающие сюда не ходят, поэтому я буду рада, если вы у меня остановитесь. Плохо мне жить одной.

Конечно, я тоже очень рада была этому своевременному предложению, и мы, поднявшись с травы, пошли за ней в наш новый дом с гостеприимной хозяйкой.

В доме было четыре необычайно крохотные комнатки два на два метра с низкими потолками, и в каждой по маленькому низкому деревенскому оконцу и одна печка-голландка на весь дом. Изнутри комнаты по кавказским традициям были оштукатурены поверх дранки глиной и аккуратно побелены известью. Призывно блестели полы, окрашенные почти оранжевой масляной краской, а из дощатых сеней было два отдельных входа. Снаружи маленький одноэтажный домик был обшит листами гладкого шифера, выкрашенного тёмно-зелёной масляной краской, поэтому он совсем затерялся в густой зелени леса, и не был замечен мной. Из удобств в этом доме, похоже, было только освещение и дровяная печь. Я искала глазами и не нашла, поэтому спросила:

– А где же краны с водой и ванна или душ?

Баба Валя засмеялась и ответила:

– Э, девка! Это тебе не город! Воду для стирки и готовки я ношу с речки. Если приспичит, то в соседнем посёлке есть хорошая общественная баня. А так, я моюсь в тазу «от селя и до селя».

Меня очень рассмешило то, как она выразилась. Улыбаясь в ответ моему смеху, она добавила:

– Питьевую воду нужно приносить из колодца в другом конце улицы.

Я с грустью убедилась в том, что ванная и душ в доме отсутствовали совсем, как и унитаз. А каменный общественный туалет из двух кабинок находился неподалёку в лесу сразу за шлагбаумом.

Одинокий маленький домик в конце села на улице с романтическим названием “Подгорная” утопал в зелени огромных вековых деревьев природного заказника. Такая непривычная жизненная среда мне горожанке показалась очень интересной экзотикой, и я сразу приняла решение остаться, сделав себе вызов на «слабо». Мы быстро договорились с бабой Валей о ежемесячной оплате за проживание в тридцать рублей и о том, что печку зимой будем топить с ней по очереди.

Я долго не размышляла ещё и потому, что уже заканчивался август, и мне срочно надо было оформлять семилетнего сына Данилу в первый класс начальной школы, которую мы видели в другом конце села. Младшей дочери Дарине тогда не было еще и двух лет. Ждать нам больше было нечего, а главное некогда, а вдобавок ко всему перечисленному, следом за нами по железной дороге шёл грузовой контейнер с нашими пожитками.

Трудностей я не боялась, потому что сумела преодолеть главную – свою инертность и нерешительность в принятии решения об уходе от мужа. Впереди была другая жизнь манящая и пугающая одновременно, но полная новых впечатлений. А главное, что без «серого камня на шее» в виде опостылевшего мужа, так выразилась мама о моём неудачном замужестве, очень тяготившем меня семь лет. О причине семейных тягот я расскажу в следующих главах книги.

Мне понравилась окружающая экзотика и необычный домик, я приняла его, как данность судьбы и стала обживаться на новом месте. Я ни разу потом не пожалела о своём молниеносно принятом тогда решении. Летом там было восхитительно как в раю: рядом с домом чистая горная речка, вокруг девственная природа и непривычный для горожанки из нефтяного края свежий лесной воздух. Мы с детьми засыпали и просыпались под мерный шум леса, а не города с крикливыми сигналами автомобилей и рёвом их моторов. Но вот зимой бывало довольно жутковато, когда голый лес гудел иерихонскими трубами от сильных ветров ущелья. Шакалы кричали и тявкали дикими голосами почти под окнами, и из-за забора по ночам доносилось хрюканье диких кабанов. Змей я тоже видела пару-тройку раз, но уже потом.

А пока, после обеда, когда утомлённые новыми впечатлениями дети уже спали на новом месте, баба Валя за чаем подсказала мне:

– На работу тебе можно устроиться в ближайший санаторий от Минсельхоза. Я там работаю, называется он “Ласточка”, ты его увидишь, как только выйдешь с нашей улицы на Сочинскую трассу. Я знаю, что там как раз набирают официанток в столовую для отдыхающих.

Определившись с проживанием, вечером первого же дня, мы с детьми пошли на первое свидание с морем. По дороге, я убедилась, что санаторий, где работала баба Валя в ремонтной бригаде и правда, был ближе всех к её дому. Мы прошлись по его аккуратной чистенькой территории, благоухающей морем кустов всевозможных сортов роз всевозможных цветов и оттенков. Символично звучала из динамиков, далеко разносившаяся эхом песня моей знаменитой тёзки о миллионе алых роз. Мы шли ориентируясь на запах морской воды и вскоре за последним спальным корпусом увидели море, заблестевшее своей голубой гладью между деревьев. Это был первый в нашей жизни вечер у моря. Мои дети остались жить там навсегда, там создали свои семьи и подарили мне внуков.

На следующий день в администрации санатория у меня сразу приняли заявление о приёме на работу официанткой. И через неделю после прохождения медкомиссии, я стала работать в столовой для отдыхающих по два дня и через два дня выходных. Умереть, не встать – я официантка! На родине то я работала токарем на военном авиационном заводе. Кто бы если раньше мне сказал, что так будет, я бы того человека сочла за сумасшедшего.

В отличие от баба Вали, мыться я водила детей по воскресным дням в душ в корпусах санатория, в котором работала. А на море мы стали ходить с ними каждые мои выходные на весь день с утра и до вечера. После обеда, взятого с собой из дома, уставших от плавания детей, я укладывала на дневной сон прямо на пляже в тени навесов, накрыв их ещё простынками, чтобы не обгорела детская нежная кожа. После «тихого часа» наше купание продолжалось до темноты. И так было всё лето и осень до середины октября, пока была возможность купаться в море.

Дети были счастливы, и я отдыхала душой, потому что приступила к выполнению своей задачи. Так хорошо и спокойно стало на душе от осознания этого. Как же хорошо, когда желания совпадают с возможностями! И со здоровьем дочери прогресс был очевиден. Наконец, Дарья твёрдо встала на ножки и уверенно пошла. Она перестала плакать сутками напролёт, стала намного спокойней, как и я сама. Незаметно пролетел первый год и мне казалось, что жизнь начинала налаживаться, но, как показали дальнейшие события, я ошибалась. Справившись с одной бедой, я нашла себе другую.