Это стало непосильным испытанием для всех нас. И мы все трое провалили, – не сдали важный экзамен жизни. Устав от постоянной клеветы и скандалов от разбушевавшейся “Куролесихи”, я отказала Коле, сделав неимоверное усилие над собой, потому что стала опасаться ярости его мамы. Я уступила старой женщине её сына, чтобы она не волновалась и меня с детьми оставила в покое. А разочарованный и обозлённый на нас обеих, Коля опять уехал, но уже не так далеко, как уезжал от матери, а устроился на работу в краевом центре – городе Краснодар в трёх часах езды от нас. И на выходные он стал регулярно приезжать домой.

После произошедшего с нами разрыва, баба Валя не только не изменилась в своём отношении ко мне в лучшую сторону, а уже совершенно не могла остановиться, как разогнавшийся паровоз с отказавшими тормозами. Она, обуреваемая ненавистью ко мне, шла на невозможно низкие поступки в своей непримиримой злобе. “Куролесихой” её в селе прозвали не зря. После отъезда Коли я поняла, что я беременна, но никому об этом не сказала из инстинкта самосохранения, не зная, как дальше будут развиваться события.

Однажды утром я опаздывала на работу и, не оглядевшись, в спешке выскочила за калитку. Мы столкнулись животами с бабой Валей, явно караулившей меня у калитки. У неё были бешено выпученные глаза, пена летела изо рта, и она замахнулась на меня большой совковой лопатой. Я едва успела увернуться от удара, но не увернулась от беды. С работы меня увезли в карете «Скорой помощи» в больницу, где я узнала, что не рождённый внук бабы Вали погиб. Я не рассказала об этом Коле, зная его вспыльчивый характер. И, как показало время, я правильно сделала, потому что узнай он о трагедии, то неизвестно во что могла вылиться его ярость по отношению к матери.

К тому времени закончился курортный сезон и меня перевели работать на КПП в охрану. В следующий свой приезд на выходные дни Коля, пока я была на дежурстве, приготовил вкуснючую окрошку, зная мою к ней слабость. И осенним поздним вечером, когда дети уже спали, он угощал меня любимым блюдом. Мы весело шутили и переговаривались на кухне, неожиданно что-то стукнуло около входной двери. Коля с озабоченным видом пошёл посмотреть, что там происходит и через минуту вернулся в комнату с желваками на стиснутых челюстях и круглыми на выкате от бешенства глазами, из которых сыпались снопы искр ярости. Он протянул мне свои ладони, показывая, чем они перепачканы:

– Мать вымазала нашу входную дверь своими фекалиями!

Он заорал в сторону половины матери:

– Ну, тварь, держись! Сейчас я тебя…

Я не знала что сказать, даже не попыталась его остановить. Я просто застыла и онемела. – Это как же нас надо было ненавидеть! Баба Валя не смогла пережить, что Коля навестил только меня, приехав на выходные из Краснодара. В тот день сын наотрез отказался зайти к своей матери, как я не настаивала на этом. После этой безобразной выходки, свидетелем которой теперь уже он стал сам, он пошёл к ней и чуть не убил её в гневе, так он устал от её вражды. Бедная баба Валя демонстрировала на работе следы удушения на своей шее, "забывая" рассказать о своей выходке, во всём обвиняла меня.

После этой истории я отказалась от своей любви ради спокойной жизни своих детей и пошла на полный разрыв отношений с Колей. Неизвестно на какие ещё ужасные поступки могла решиться обезумевшая женщина – мать и, под её влиянием, её неуравновешенный сын. Мне совсем не хотелось жить с осознанием своей вины, когда кто-то из них лишит жизни другого в порыве гнева. Мы с Колей не только устали от его матери но, я потеряв нерождённого по её вине, стала опасаться за жизнь Данилки и Дарины.

Только после нешуточных угроз со стороны Коли, когда в тот вечер у неё появились синяки на шее, чуть не задушенная собственным сыном, в итоге, добившись нашего разрыва, баба Валя немного успокоилась.

А я не успокоилась. Ни один человек на земле не знает, как после расставания с Колей, я сильно тосковала и скучала по нему. Ночами плакала, завывая и затыкая себе рот подушкой, чтобы не пугать детей. Это была ОНА, та самая, настоящая, которая приходит к кому захочет и когда захочет, не спрашивая о согласии свою жертву. – Любовь. Мне его так не хватало, я не могла заставить себя перестать ждать его, вздрагивая от каждого шороха за окном. И очень медленно и болезненно возвращалась к своей прежней одинокой жизни. И только дети удерживали меня в этом мире и благодаря им я не ушла. Потому что наша любовь застряла между небом и землёй, но меня не отпустила ни на минуту, как и Колю тоже. Об этом я узнала от него позже и вы тоже прочтёте в следующей главе. Так она и идёт она со мной по жизни после попытки её убийства – не живая, но и не мёртвая.

Спустя два года после этих страстей по Шекспиру, два года будораживших всё село, произошло очень радостное событие, которое отодвинуло их на задний план. Немного поутихли сплетни и моя боль. В 1987 году весь обслуживающий персонал «Ласточки» получил квартиры в новом многоквартирном доме недалеко от того старого домика и в десяти минутах пешей ходьбы от морского пляжа. Вот ещё одно неоспоримое преимущество советского строя: все люди были обеспечены работой, бесплатными жильём и детским садом, а при необходимости и бесплатными санаторными путёвками.