Уже тогда проявились первые признаки дикой ярости, горящей во мне. Злости на судьбу, на то, что никому не нужен. И я больше не хотел кому-то принадлежать или подчиняться. Меня поглотила улица.

Я, и правда, стал беспризорником, связавшись с такими же нищими и бездомными. Среди них были и дети моего возраста, и я смог найти друзей. На самом деле их было всего двое…

Брат и сестра Марк и Лейла стали не просто друзьями, они заменили мне семью. Мы вместе взрослели, влипали в неприятности, а потом пытались из них как-то выбраться. Помню, как Марк обокрал одного авторитета, и нам пришлось отрабатывать долг целый год. Именно тогда меня заметили как сильного и выносливого парня с задатками будущего спортсмена. Вложили в меня немного денег — и я попал на свой первый непрофессиональный турнир в октагоне. С блеском победил всех соперников и пошёл дальше. С Марком наши пути разошлись, а Лейла осталась рядом. Мы с ней тогда встречались.

Наша жизнь обещала быть безбедной, если бы не злой рок, преследовавший меня с самого рождения. Глупо было думать, что судьба, наконец, начала благоволить мне, и моя жизнь теперь будет безоблачной. Но я всё-таки немного забылся и допустил ошибку…

Перевожу дыхание. Воспоминания больше не причиняют мне такую боль, как раньше, но всё же сжимают грудную клетку.

Размытой картинкой вижу тот вечер, когда мы с Лейлой возвращались в нашу съёмную квартирку, которую можно было смело назвать клоповником. Но мы так любили эти скромные владения, так гордились тем, что можем жить самостоятельно, независимо, что считали это место чуть ли не нашим раем. А потом оно стало моим личным адом, напоминающим мне о девушке, которую потерял. Напоминающим о наших мечтах, которым теперь не суждено было сбыться.

Её смерть была на моих руках!

Тёмный переулок перед входом в подъезд казался мне безопасным. Лейла хотела побежать вперёд и отпустила мою руку. Она смеялась, подначивала меня вступить с ней в соревнование — кто первым займёт душ. А я не хотел бежать, потому что знал, что в душ мы пойдём вместе.

Перед тем, как она скрылась в тени проулка, я видел её лукавую улыбку в последний раз. А сразу после услышал её сдавленный крик. Лишь секунду я промедлил… Не знаю, почему, но мною овладело оцепенение. Всего секунда, потраченная на борьбу с собственными страхами, стоила моей девушке жизни.

Второй крик Лейлы был последним. Я дёрнулся в проулок, быстро нашёл девушку, но было уже поздно… Её бездыханное тело на асфальте показалось мне дикой игрой воображения и собственного разума.

Мы так долго дружили… Я так привык, что она всегда со мной, что не мог поверить в случившееся.

Отрицал!

Отрицал, даже когда судмедэксперты констатировали время смерти. Отрицал, когда на крышку гроба швырнул горсть земли. И когда, горя в агонии, остался совсем один в убогой квартире, я тоже отрицал очевидное.

Позже узнал, что Лейла погибла совсем не случайно. Её убили мне в назидание. Такой боец, как я, должен был быть контролируемым, подчиняемым и одиноким.

И я стал лучшим в своём деле! Превратился в бездушную машину, в стенах октагона выключая в себе всё человеческое. И больше никогда не медлил. В том числе и тогда, когда узнал, кто убил Лейлу. Это был Марк — её брат. Таким вот образом, пожертвовав собственной сестрой, он смог избавиться от своего долга. И я не медлил, когда забирал его жизнь…

Меня судили, хотели посадить, но к тому времени я стал слишком ценным в рамках боях без правил. Дело замяли. Лишь объявили мне предупреждение — больше никогда не оступаться!

Стал ли я вести себя сдержаннее после этого? Ни черта! Смерть Лейлы навсегда меня изменила, потому что я винил себя в трусости. Мысленно возвращаясь в тот вечер, я понимал, что мог её спасти… Если бы не медлил… не раздумывал. И я больше не хотел быть трусом, а любое напоминание о моей трусости лишало меня здравого смысла…

Тася видела, что со мной происходит, когда я теряю контроль над собой. Шесть лет назад в парке, когда её случайно сбил с ног какой-то парень, у меня сразу снесло крышу. Я хотел уничтожить этого обидчика, несмотря на то, что она была в полном порядке. И только Тася смогла меня остановить.

И на том дружеском спарринге, когда толпа подначивала меня, называя трусом, мне сначала хотелось уничтожить соперника, а потом кинуться в толпу, без разбора линчуя всех остальных. Однако Тася тогда была рядом и смогла помочь мне держать себя в руках.

Она стала моим лекарством от ярости. Зависимостью. И если бы не Андрей со своей провокацией, то я мог бы, наконец, получить возможность быть счастливым. Обзавестись семьёй, которой у меня так долго не было.

Но я сам всё испортил… А теперь должен воспользоваться шансом, чтобы всё исправить.

Для такого как я, семья — это дар! Бесценный. Кажущийся нереальным, потому что судьба вряд ли могла меня осчастливить. Но всё же я чувствую… Чувствую впервые в жизни, что моя судьба полностью в моих руках. Она в этой девушке, на моих коленях. И в маленькой девочке, спящей в моей спальне. Я готов умереть за них обоих… Однако впервые в жизни, мне хочется — жить. Ради них!