POV Максим

Короткий двойной стук по двери.

— Заходи, — говорю я, уже зная, что за дверью мнётся Федя. Незаменимых людей нет, но компенсировать его потерю было бы сложновато: одновременно водитель, доверенное лицо и мои глаза на затылке. А главное, говорит он ровно столько, сколько нужно для дела. Я знаю, что ребята за глаза стебутся над ним за эту молчаливую угрюмость, но без перегибов — ведь всё рано или поздно достигает его ушей.

То, что Федя поднялся в офис вместо звонка — уже событие. Я сцепил руки в замок, отодвинул ноутбук.

— Что там? — Последний взгляд на контракт, который отправил мне юротдел утром. От недосыпа песок в глазах, и мешанина терминов вызывает рвотные позывы. Я хочу нормально пожрать, а не заливаться кофе и разгребать дела, но даже мои желания иногда приходится отодвигать в сторону.

— Я не уверен…

— Ну так хер ли ты припёрся, если не уверен, — ворчу я, сжимая переносицу. Последние дни выбили меня из привычной колеи, как бы я ни хотел это скрыть. И раздражение от самого себя прёт наружу. Прекрасный немецкий автобан, по которому я катил по жизни полгода, снова покрывался колдобинами и трещинами, напоминая, что покой — штука недолговечная. Этот шкет, которого ко мне подослали гадить по мелочи. Злата с её непонятными подвывертами, её бывший, который по всем законам бытия уже должен кормить червей в лесу. И самое неприятное — слушок, что сразу в трёх моих клубах толкают вещества. Не то жирная провокация от ФСКН, ждущих внеочередную мзду в свои волосатые лапы, не то кто-то решил, что игра стоит свеч. С барыгами я дел не веду. На дух не выношу что их самих, что их клиентуру. Все это знают, но безмозглые суицидники в городе пока не перевелись. Пришлось отрядить своего человечка, прощупать поле.

Федя молчит, лупает выпуклыми рыбьими глазами.

— Не уверен, что моё дело, — поясняет он. — Ребята из «Лондона» капнули, что ваша… Что Быстрицкая там.

— С-с-сука, — выдыхаю я, прикрывая веки. «Лондон» был самой проблемной точкой. Мало того, что кто-то внаглую барыжил, так ещё пару раз были совсем неприятные случаи с передозом и подсыпанием в пойло хрен знает чего. Это был мой лучший клуб, первый из тех, что я купил сам. И сейчас он гнил изнутри. Я не хочу, чтобы Злата касалась этого хотя бы пальцем. Своим тонким трепетным пальчиком, который… — Федь, ну что ты, как маленький? Сам бы и разобрался. Там пиздец творится, я фейс-контроль третий раз за год меняю, а эти мрази всё равно как-то просачиваются.

— Ну, она же взрослая.

— На вид. А сама, как ребёнок — полезет на рожон чисто из принципа. Они же таких и ищут, чтоб помоложе, побогаче и глазки понаивнее.

— Да я не думал…

— Это ваша общая проблема, — говорю я громче, чтоб услышал Кикир, сидящий в приёмной. — Учитесь у Арта.

Кикир всовывает бритую башку в дверь.

— Да он придурок, ты чё.

— Это ты придурок. Бросай свою хуйню, едем в «Лондон».

— Ого, — Кикир мигом оживляется. — Тусим?

— А это как пойдёт.

Крышка ноута захлопывается.

***

Мы с Кикиром проходим через чёрный ход, чтобы не толочься среди толпы, алчущей попасть внутрь, и сразу же натыкаемся на Риту — администратора, умницу и святую, которую когда-то повезло прихватить вместе с клубом. Кикира она ненавидит. Подозреваю, что тот в неё тайно влюблён (в своём скотском стиле, конечно же), чем бесит её ещё больше.

— Максим Игоревич, хорошо, что вы здесь уже, — взволнованно начинает Рита, игнорируя Кикировы выделывания, — у нас ЧП.

Я едва не встаю на месте.

— Дай угадаю.

Когда мы всеми заваливаемся в випку, я замираю на секунду, парализованным неизвестным до этого момента ужасом. На диване, распластавшись по матовой чёрной коже, лежит Злата. Волосы разметались, бледная, как снег, рука бессильно свесилась вниз. А над ней склонился Артур, и пальцы его лежат у неё на шее, на хрупкой, тонкой, изящной шее, которую мне так нравилось целовать.

— Отойди от неё, — рычу я, в последний момент сдерживаясь, чтобы не отшвырнуть парня в стену. Он поворачивает голову, смотрит на меня, как дрессировщик на непослушную собаку — невозмутимо и слегка устало, — и это внезапно успокаивает. Артур отходит, освобождая мне место.

— Ничего фатального, — говорит он. Облокачивается о стену, суёт руки в карманы. Вид у него такой, словно он забрёл сюда случайно и не вполне понимает, зачем ему тут быть. Сколько я видел его в разных местах и компаниях, всегда он выглядел именно так. — Поспит до утра, да и всё. Даже голова болеть не будет.

— Она принимала что-то?

— Не сознательно. Подсыпали, думаю, вещество из класса…

— Ты видел, кто? — обрываю я лишний экскурс в химические дебри. Мне откровенно срать, что именно подсыпали моей невесте, гораздо важнее найти того, кто это сделал. И вырвать ему все ногти по одному.

Артур слегка вздыхает:

— Я был с другой стороны. И решил, что позаботиться о девушке — задача с более высоким приоритетом.

Так оно и есть, но я всё равно был недоволен. Привычка убивать двух зайцев разом брала своё.

— Надо было на плечо её, и идти гасить гада, — говорит Кикир и припечатывает кулаком о ладонь. — Делов-то.

Арт молча смотрит на него, и Кикир немного сдувается. Небось, смекнул, что опять тупит. Или нет — кто бы что ни говорил, но Арта он побаивается, хотя сам никогда не признает. Слишком странный тот, не от мира сего, что называется. А Кикир даже домовых шугается, и много чего ещё. Смех один, парень может быка голыми руками завалить, а от всякой чертовщины шарахается, как бабка деревенская.