Теус вскочил на ноги, широко раскинув руки, и закричал так громко, что, казалось, в его груди должно было лопнуть что-то жизненно важное. Ударная волна сбила Яз с ног, и даже Эррис пошатнулся. Лед вокруг них раскололся и упал, белый дождь стал кровавым в звезда-свете. Яз обнаружила, что лежит на спине, а вокруг нее стучат куски разбитого льда. На мгновение ей показалось, что пещера обрушилась и она будет погребена под невообразимой тяжестью ледника. Но град прекратился, оставив скалу глубиной в шесть дюймов. Должно быть, какая-то часть энергии, высвобожденной из Теуса во время его воссоединения, выскользнула через лед-работу Турина. Теперь он стоял, иней в черных волосах, глядя на руки, которые поднял перед собой, как будто удивляясь самому себе, или, возможно, просто новой перспективе, открывшейся перед ним теперь, когда он был одним куском, более близким к чему-то целому.

Яз поднялась на ноги, стряхивая с себя упавшие с потолка куски льда:

— Ты получил то, что хотел. А теперь дай мне то, что обещал.

Теус поднял голову, открыв лицо цвета старого синяка с совершенно черными глазами и опасной ухмылкой:

— Найди другую часть меня, и тогда я отпущу их.

Яз разбудила звезду в своей руке:

— Сейчас же!

Теус вздрогнул, но не отступил.

— Ты так сильно хочешь этого мальчика? — Он усмехнулся.

— Я хочу моих друзья. Я хочу моего брата. Я хочу покинуть это место и вернуться на лед. — С каждым «я хочу» она выталкивала все больше света из звезды, пока ее сердце не забилось, почти вырвавшись на свободу.

Теус поднял руку, чтобы прикрыть лицо, и отступил на несколько шагов.

— Здесь, внизу, жить легче. Когда-то я жил на льду. — Он сам удивился, услышав это от себя.

— Ты лжешь. Здесь были только поля и лес. Я это видела.

Теус покачал головой, продолжая пятиться от света.

— Каждый раз, когда я добавляю себя к себе, я восстанавливаю фрагменты памяти, и некоторые вещи, которые когда-то казались бессмыслицей, становятся понятными. Я бывал во многих местах. По всему миру. Но свое путешествие я начал на севере. Мои родители… у меня были родители… Они принадлежали к секте, которая отвернулась от технологий. Они жили на крайнем севере. Когда я был ребенком, меня водили на осмотр к… — Он замолчал, шевеля пальцами, словно пытаясь добыть из воздуха какую-то потерянную истину. — …мудрой женщине… ведьме! В детстве меня водили к ведьме! — Он снова покачал головой. — Так много осколков…

— Меня это не волнует. Дай мне то, что обещал! — крикнула Яз. Она сузила свет звезды в один яркий луч, который ударил Теуса в грудь, отбросив его назад, прижав к стене пещеры. — Сейчас же!

Теус извивался, пытаясь освободиться, его дыхание вырывалось из него в судорожных вздохах и рычании. Они сражались, и Яз заставляла себя поддерживать работу звезды с такой интенсивностью, которая не позволяла существу внутри Турина обратить против нее лед-работу. Наконец, втянув воздух сквозь красные зубы, Теус поднял лицо и уставился на Яз черным взглядом.

— Придет время, когда ты поймешь: то, что тебе нужно, находится здесь. Ты захочешь, чтобы я вернулся, Яз из Икта, и ты обнаружишь, что этот мальчик был плохим обменом. — Он зарычал, пытаясь вырваться. — Ты даже не знаешь, чего ищешь. Какой-то остаток зеленого мира? Ерунда. Все мы ищем самих себя. Вот как мы проводим свою жизнь. По крайней мере, в этом я честен.

Боль Яз вырвалась за пределы ее черепа. Ей было больно в тех местах, которые ей не принадлежали. Она была уверена, что из ее глаз, носа, рта течет кровь. Невозможно было содержать столько боли. Несмотря на это, она заставила звезду вспыхнуть еще сильнее и заговорила, протискивая слова сквозь зубы:

— Что. Ты. Обещал.

С воем, отчасти яростным, отчасти раздраженным, Теус обратился к толпе Запятнанных в соседней пещере. Яз не понимала языка, которым он пользовался. Мать Мазай говорила, что в отдаленных частях льда используются другие языки, но Яз только наполовину поверила ей и никогда не ожидала услышать собственными ушами слова, которые не были словами.

Три фигуры неохотно вошли в комнату, сгорбившись от света, шаркая ногами по мокрому камню. Као, Зин и еще один, еще более крупный, чем Као, пожилой герант с грязной копной рыжих волос, пустыми глазами и шрамами на шее и лице.

Герант пересек комнату, протягивая руку к Теусу, хотя и неохотно, как будто тот был в огне, и геранту не хватало смелости бросить вызов жару. вытянул руку схватил ею руку геранта. В момент соединения что-то темное — крапчатое пятно — вытекло из рукава кожи Теуса, быстро пробежало по его запястью, протянулось темнотой по венам. Казалось, оно прошло между ними, расцвело на тыльной стороне ладони геранта и пробежало по мясу его предплечья.

— Плохой обмен. Тот, о котором ты еще пожалеешь, — прогрохотал герант, слова Теуса сорвались с новых уст, и Турин рухнул на пол, словно марионетка, чьи нити перерезали. Глаза геранта потемнели, белки сквозь серые стали черными. В три шага он схватил Као и Зина сзади за шею. — Этих двоих тебе придется опустошить самой. Мне некуда девать их осколки. — Без предупреждения он ударил их головами друг о друга, подняв Зина с земли, чтобы сделать это, затем, бросив Зина, он ударил Као по коленям одним массивным кулаком.

Герант зарычал, повернулся и зашагал прочь, пригибаясь, чтобы покинуть комнату:

— Иди и умри на льду.

ЭРРИС ВЫТАЩИЛ ЗИНА и Као из черных ледяных пещер. Они визжали, ревели и выкрикивали угрозы, которые, как знала Яз, никогда не могли возникнуть в головах ни одного из них. Она закрыла уши от их болезни и продолжала заставлять свою звезду гореть, защищаясь от любого изменения мнения со стороны Теуса или неповиновения в рядах Запятнанных. Однако свет не мог защитить от копья, брошенного из темноты, и Яз шла так быстро, как только мог Турин, все еще спотыкающийся и дезориентированный. Он пока не говорил, хотя его несколько раз рвало, и он сплевывал грязь на пол. Яз все еще пронзало холодное подозрение: Теус сломал разум Турина, когда уходил из него, сделав его хромым инвалидом, о котором нужно заботиться.