***

Словно во сне я вижу, как острое лезвие падает на мою грудь! Сердце бешено стучит, но я не в силах помешать удару. Сознание все еще не понимает происходящего, принимая все за полусон и плохую шутку, но я практически уже чувствую, как сталь до самой рукоятки вонзается в мою грудь, необратимо разрывая кожу и внутренние органы. Конечно, не факт, что я помру от такого, но будет ужасно больно!

Дзынь! Почти в ту же секунду, как зайка пытается нанести удар, что-то сверкает в воздухе, выбивая кинжал из ее лап, а горло перехватывает почти неразличимая в воздухе удавка. Софина хрипит, мгновенно забывая о моей персоне. Все, что ее в данный момент интересует — глоток живительного воздуха, но тень за ее спиной туго натягивает струну, ногами отбивая тянущиеся к шее руки.

Одновременно с этим кто-то сбрасывает с меня несостоявшуюся убийцу и тщательно проверяет мое тело.

— Он чист! — кричит одна из теней напряженным голосом. Я узнаю Масяну. Что же, черт возьми, происходит?! — Хатико, давай!

Кто-то включает свет, и я вижу всех пятерых девушек в боевой форме со злыми напряженными лицами удерживающих Софину. Зайка уже совсем не такая милая и сексуальная. Она хрипит и рычит, дико вращая глазами, а мускулы на ее теле вздулись так страшно, что четыре тренированных куноичи с трудом справляются с ней. Хатико торопливо что-то произносит и распыляет какой-то порошок в воздухе, после которого синеющая на глазах крольчиха ревет как дикий зверь, и в невероятном усилии рвет удавку!

— Держите крепче! — орет Савано и добавляет, обращаясь ко мне. — Ричард! Приди в себя! Печать! Печать на животе!

Только после ее слов я понимаю, что на Софине горит ярким пламенем кровавая руна! Кажется, что низ ее живота объят пламенем! Спрыгивая с кровати, поспешно подбегаю к девушкам, касаясь рукой голой груди зайчихи:

— Максимальное исцеление!

Прежде чем сфера Истинного света выхватывает из наших рук визжащую зайчиху, успеваю заметить, что рисунок печати на ее теле отличается от всех прежде виденных мной невероятным мастерством и талантом художника, рисовавшего руну. Все прорисовано так тщательно, что видна малейшая деталь, а сама печать напоминает шедевр какого-то очень талантливого мастера. Через секунду рисунок скрывается в пелене слепящего света, зайка замолкает, а ее тело поднимается высоко под потолок, где начинает неспешно вращаться по оси.

Мы молча ждем завершения процесса. Как только тело бесчувственной зайки опускается на пол, девушки мгновенно связывают ее и обнажают оружие. Я не противоречу им, так как только что видел, на что она способна. Печать исчезла. Нам отчетливо виден ее плоский животик. Хатико продолжает распылять странный порошок.

— Маг разума? — только и спрашиваю девушек. Масяна и Хатико одновременно кивают, а Савано добавляет:

— Она сумела взять под контроль тебя, но и всех, с кем имела контакт. Без всякого сомнения, это очень сильный маг разума, потому мы и израсходовали пыль Шаттурана, очень редкий артефакт, который причиняет магам мысли сильную боль и временную неспособность держать жертву под контролем. Вопрос в том, как сильно она поддалась действию руны. Возможно, что она работала на Поднебесных, а печать усиливала ее возможности. Но лучше не рисковать.

Согласно киваю, и мы вместе ждем пробуждения зайки. Наконец, она приходит в себя. Девушка обводит нас непонимающим взором, но не пытается дергаться или сопротивляться.

— К-кто вы? — непонимающе спрашивает она, обводя взглядом девушек и тут встречается глазами со мной. Зайка вздрагивает, пытается отползти, но осознает, что крепко связана. Она мелко дрожит и вдруг понимает, что с ее телом что-то не так. Тогда она приподнимает голову насколько это возможно и смотрит на собственный животик. После чего снова отключается.

— Развяжите ее, — командую опешившим девушкам.

Савано смотрит на меня как на идиота, но делает знак ученицам. Ее авторитет непререкаем — пара быстрых взмахов и путы спадают с крольчихи, исчезая в карманах девушек. Но куноичи все еще держат оружие наготове, несмотря на превосходство в силе и исчезнувшую кровавую печать. Их можно понять — регенерации у них нет, и им дорога каждая капля крови.

Софина, наконец, приходит в себя. Она предусмотрительно не дергается, так как понимает, что окружают ее отнюдь не друзья, но видно, что зайку все равно переполняют эмоции.

— Ты же хуманс! — вдруг произносит она. — Почему ты помог мне? Почему ты помог всем остальным? Какая тебе от этого выгода?! Ты же всего лишь один из этих проклятых хумансов! Ты такой же уебок, как и все остальные! Чтобы вы все подохли! Чтоб...

Крольчиху затрясло как лихорадке, а из глаз ручьем полились слезы. Я вздыхаю:

— Отпустите ее.

А когда девушки нерешительно разжимают стальную хватку и отодвигаются, добавляю:

— Благодарю за помощь, но сейчас оставьте нас одних.

— Ричард, ты... — начинает Савано, но я поднимаю на нее усталые глаза.

— Пожалуйста.

Девушки исчезают. Выходит и кошка. Впрочем, я все равно уверен, что они наблюдают за нами. Ну и пусть.

Зайка уже не истерила, а тихо всхлипывала, закрыв лицо лапками. Тогда я просто сажусь рядом и обнимаю, не обращая внимания на слабые попытки той освободиться. А потом вкратце рассказываю Софине свою историю. Сначала та не верит, но в моем повествовании уж слишком много подробностей, о которых обычных хуманс с этого материка просто не может знать. Вскоре она совсем затихает, уткнувшись мне в плечо.