– Именно к этому возрасту полностью созревает и раскрывается Дар. У жриц, как ты знаешь, он особенно силён и ярок, мы чувствуем не только горы, мы остро проживаем каждую эмоцию, читаем чужие чувства, как открытую книгу – это не проходит бесследно. Это будоражит, переворачивает сознание… искушает. Тебе ведь знакомо искушение, правда?

И снова этот взгляд – пронизывающий до костей, распинающий.

– Это тот возраст, когда полностью созревает тело, а душа остаётся хрупка, и жрица может поддаться, забыть о нашей Матери, отвернуться от её светлого лика. Мы смотрим на других, и нам может захотеться того же, что есть у всех. Любовь, страсть, – она усмехнулась. – Они заставляют совершать безумные поступки, столь сильные чувства опасны для нас. 

Откуда она знает?.. Ах, конечно. Кровавый камень.

Я сцепила руки на коленях.

– Каменное древо – это наша опора и защита. Оно погибнет без подпитки извне, поэтому говорят, что горы жадные, через них древо стремится прикоснуться к чужой жизни. Без нас камни мёртвые и холодные, но им тоже хочется жить хотя бы так. Уже были несчастные, которых постигла такая печальная участь – быть выпитыми до дна. Поэтому жрицы защищают всех остальных искателей, подпитывают его собой понемногу, но регулярно – на алтарях святилищ. Иначе алчущая сила древа выйдет из-под контроля и поглотит Скальный город.

– Я всё равно не понимаю, зачем делать из жриц бесчувственных кукол?

Перед глазами застыло равнодушное лицо Иниры как напоминание о моём бессилии и невозможности помешать её посвящению.

– Это не только способ уберечь молодую жрицу от ненужных искушений, но и хорошая жертва, чтобы успокоить древо и горы. Ну, что, после моих слов ты всё ещё сомневаешься? Когда ты пройдёшь ритуал, твой Дар раскроется полнее, тебя будут переполнять силы и благость. Вся боль уйдёт. Вот увидишь, Рамона.

– Меня и так переполняла сила, потому что я любила. Любила этого человека…

– Вздор! – оборвала Матушка Этера.

– Вы ничего не знаете о любви! Вы – жестокое и циничное существо, в вас нет ни капли доброты и благости, о которых вы так любите говорить! – я замолчала, тяжело хватая ртом воздух. Меня распирало от избытка чувств, на языке крутилось много злых обличающих слов.

В ответ на эту тираду Верховная лишь усмехнулась, хотя я ожидала, что она нахлещет меня по щекам. Во взгляде мелькнуло нечто, неподвластное моему пониманию – словно я смогла её задеть, расшатать гранитное самообладание.

– Да что я пытаюсь до вас донести? Вы всё равно меня не поймёте, вы никогда никого не любили!

Она молчала долго, смотря куда-то поверх моей головы и гладя пальцами холодную поверхность амулета на шее. Потом расстегнула замок.

– Кровавый камень хранит воспоминания, – жрица протянула медальон на раскрытой ладони. – Загляни в него, девочка. Может, он откроет тебе свои тайны.

Хранит воспоминания? Я слышала об этом впервые… И это очередное скрытое свойство самоцвета! Сколько их ещё, чего мне ожидать в следующий раз? Что он может убивать на расстоянии?

– Не хочу, уберите это от меня, – я отшатнулась от медальона, как он гадюки, но Матушка Этера была проворней.

Она точно что-то сделала со мной, околдовала, потому что я не хотела смотреть на амулет, пыталась зажмуриться, но взгляд прикипел к кровавой глубине. Она ширилась вокруг меня, как кокон, в разум ворвался ураган, разметав все лишние мысли. Подхватил и поднял над землёй, тело стало невесомым и перестало мне принадлежать.

Меня стремительно увлекало в прошлое. Чужое прошлое.

Пестреет красками осень в горах. Над головой повисли рваные клоки сизых туч – солнечный луч, как копьё, пробивает их и падает на ртутно-серебристые ручейки, снующие меж тёмных камней.

– Я не стану бежать с тобой.

Я вижу женский силуэт – чёрные волосы наполовину скрывают фигуру, словно плотный плащ. Под ними угадывается рубиново-золотое платье жрицы. Я присутствую здесь немым наблюдателем, подсматриваю чужую тайну в замочную скважину, и сердце наполняется тревогой. Хочется сглотнуть вставший в горле ком, развернуться и убежать прочь, но я не могу даже шевельнуться. Как на посвящении Иниры, когда меня почти поглотил камень.

– Ты ведь собиралась. Говорила, что не хочешь здесь оставаться, что любишь меня. Что со мной в огонь и в воду.

Юноша повернулся лицом, и в первый миг я не поверила глазам. Но, чем дольше на него смотрела, тем больше находила знакомых черт – упрямая линия губ, нахмуренные брови, посадка головы…

– Я передумала.

Девушка скрестила на груди руки и повернулась так, что я смогла полностью её разглядеть. Женственная фигура, черты лица правильные, приятные, глаза огромные – в таких и утонуть можно.