Взгляд метнулся кверху. Деревья нахохлились под серым небом, как мокрые птицы, их зловещий шёпот посылал холодные волны по всему телу. От странного беспокойного чувства засосало под ложечкой, и я сорвался на бег.

День едва перевалил за половину. Я ведь отсутствовал недолго, за это время моя неугомонная жрица не могла ведь ничего натворить? И остаточная магия моей матери защищала наш дом от посторонних глаз.

Запах дыма я почувствовал ещё на подходе.

Перед мысленным взором замелькали картинки пожаров – война во Фризии, сгоревшие города и сёла, обугленные тела на улицах. Казалось, мои ночные кошмары снова оживают, а мёртвые, все те, кого я погубил, издевательски хохочут за спиной.

Расслабился. Позабыл об опасности.

Меч лёг в руку привычно и удобно. Зато Дар бесновался под кожей, и я никак не мог его усмирить. Шинковал воздух, злился, представляя себе деревянный сруб и Рамону, но не видел ни намёка на золотые всполохи.

Проклятье! Пустая трата времени. Мне ни за что не овладеть силой в такой короткий срок, боги просто посмеялись надо мной, поманив, заставив поверить в то, что это возможно. И я так неосмотрительно растратил силы на то, чтобы перенести нас к морю и обратно.

Яростно сунув меч обратно, я пустился бежать. Лошадь не могла домчать быстрее, чем несли собственные ноги. По лицу хлестали ветки, рвали кожу иглы шиповника, корни змеились по земле, норовя свалить, не пустить. А в голове стучала только одна мысль – пусть с ней всё будет в порядке, пусть, пусть!..

Пожалуйста, боги. Ведь я так редко у вас просил.

Я уже не просто чувствовал, я знал – что-то случилось.

На подходе к срубу развернулась страшная картина – земля и остовы деревьев были чёрными, топорщились обломанными уродливыми иглами.

Горло сдавил спазм, а руки задрожали. От запаха гари выворачивало наизнанку.

Вместо дома меня ждало дымящееся пепелище. Языки пламени жадно лизали то, что осталось от нашего пристанища.

Я замер, будто натолкнувшись на преграду, чувствуя, как силы покидают меня. Медленно, потому что тело одеревенело, ступил на чернеющую землю. Сейчас я как будто наблюдал за собой со стороны, отрешился от собственного тела и смотрел, как оно, шатаясь, приближается к тому, что ещё с утра было срубом. Как дышит судорожно, смотрит, не веря глазам. Как летит прочь мешок с провизией.

– Рамона! Мона! – надрывно, не жалея глотки, захлёбываясь своим криком, я звал её по имени.

Но она не откликнулась.

Глава 38.

Очнулась я с гудящей головой и ломотой во всём теле. Первые мгновения не могла понять, где нахожусь – всё было незнакомым, странным, похожим на дурной сон…

А потом подскочила, будто кожу прижгли железом.

Вдоль спины скользнула волна ужаса – одна, сразу за ней вторая, более сильная, а память услужливо подбросила картины последних событий.

Матерь Гор, меня ведь похитили!

Обняв себя руками и до боли вонзив ногти в плечи, я застонала. Ну как, как это могло случиться! Когда Ренн уходил, ничто не предвещало беды, но явился этот страшный человек, будто гость из ночных кошмаров.

Как я могла подумать, что смогу ему противостоять? Но в тот момент мною руководил страх за Ренна. Я могла бы убить, несмотря на то, что убийства противны нашей природе.

Помню, сильный удар выбил оружие, завязалась короткая потасовка – очень скоро я оказалась на земле. А потом он что-то со мной сделал, и весь мир померк.

А сейчас трясло от одних только мыслей, от звуков голоса, который въелся в мозг. Ненавижу! И почему я такая слабая? Почему нас не учили драться, чтобы хотя бы свою жизнь отстоять?

А Ренн? Должно быть, он сошёл с ума от беспокойства, когда обнаружил мою пропажу. Или незнакомец заманил его в ловушку? Остался сама или подослал убийц…

Мысли о моём лестрийце отозвались болью в груди – такой острой, что я согнулась пополам и закрыла ладонью рот. А, когда удалось справиться с приступом паники, я попыталась взять себя в руки и привести мысли в порядок. Верховная любила говорить – слезами горю не поможешь. Перво-наперво стоит выяснить, где я вообще нахожусь, и что делать дальше.

Я уже однажды едва не схоронила Реннейра, но он оказался даже сильней, чем я о нём думала – сумел вырваться из лап смерти и вернуться ко мне. Вернётся и сейчас.

Поднявшись с кровати, я осмотрелась. Заперли меня в тесной комнате с голыми стенами, из мебели лишь постель да низкий столик, на котором стоял поднос с тарелкой каши и кусочками отварного мяса. Условия казались сносными, если не считать забранного решёткой окна – оно находилось так высоко, что я не смогла бы до него достать даже в прыжке.