"Всего несколько дней прошло...
– думал Павел Сергеевич.
– А уже установил, кто "наехал" на его человека, и тут же среагировал..."

Вывод из всей этой истории напрашивался простой: кто-то в московской уголовной среде целенаправленно пахал на Аджиева, и, видимо, не один это был человек.

Смерть Кротова и ближайших его корешей ставила крест на поисках исчезнувшего Ефрема Борисовича. Да его, скорее всего, оставшаяся братва уберет. В отсутствие "головы" он им не нужен. К чему лишние улики? Сейчас все они, работавшие в связке с Кротом, залягут на дно. Ни найти, ни расколоть никого не удастся.

Он хотел было уже звонить Мирону, негласному совладельцу "Руна", а когда-то крупному фарцовщику, действовавшему в западных областях Украины, но охрана доложила ему, что автомобиль господина Мирона Витебского находится на подъезде к усадьбе.

Купцова обрадовало это обстоятельство. Уж, конечно, Мирон знал побольше Моти, да и в личном разговоре можно было бы прояснить те детали, о каких по телефону не скажешь.

Павел Сергеевич пошел к жене и распорядился насчет обеда, заметив, чтобы накрыли им в саду на двоих.

Мирон Львович выглядел ничуть не расстроенным, а наоборот, был оживлен и говорлив.

– Ты про Крота-то знаешь?
– спросил его удивленный Купцов.

– Как не знать, знаю. Ночью же и доложили...

Беспечный тон приятеля неприятно резанул Купцова, не чуждого воровскому братству.

– Что-то я тебя не понимаю...
– протянул Павел Сергеевич.
– Наш все-таки мужик...

– Сам виноват, кто его просил в чужие дела соваться?
– неожиданно жестко перебил Купцова Мирон.
– Я еще докопаюсь, кто из "Руна" "стучал", обещаю тебе.

– Но ведь теперь мы не узнаем, где адвокат...
– немного растерялся Купцов. Он не понимал такой реакции Витебского.

– Ну и что?
– Мирон пожал плечами.
– Я думаю, его уже и в живых нет. Увы, как это ни печально.

Однако никакой печали не прозвучало в его голосе, и потому Купцов задумался. Теперь история с Кротом перестала казаться ему простой и ясной. Он почувствовал некую подоплеку этого события, которая ускользала от него, не поддаваясь его пониманию.

– Да ты чего задумался?
– Витебский выглядел удивленным.
– Сам понимаешь, Китаец не лох, не заливатель баков. Закономерный результат. Нахрапом его не возьмешь.

Выходило, что и Мирон думает, будто это Аджиев свел счеты с Кротом. Купцов поглядел в невозмутимое лицо приятеля. Но как же он собирается действовать дальше? Павел хотел спросить его об этом, но что-то его остановило, и он спросил о другом:

– Так как же Крот погиб?

– А тебе разве не рассказали этого? Кстати, от кого ты узнал?

И опять что-то остановило Купцова, чтобы произнести имя Моти.

– Да мой один из охраны позвонил. В Москве ведь вовсю, видать, обсуждают.

– Это точно! Информаторов развелось, что собак нерезаных... Сегодня даже по московскому радио говорили, будто "Марс" здорово разгромлен. Мирон усмехнулся.
– В этом террариуме вечно что-то происходит.

И Витебский начал распространяться о том, как в клубе вспыхнула драка, а потом, видно, Крота ранили, и его спутники унесли шефа в машину, а машина отъехала и взорвалась.

Павел Сергеевич слушал невнимательно. Все эти подробности показались ему уже несущественными. Его занимала мысль о том, что теперь делать с Аджиевым и будет ли его жена выходить на контакт с ними, когда узнает, что Раздольский погиб.

– Слушай, - прервал он Мирона.
– Но если Ефрема нет, то вряд ли супружница возьмет все на себя.

– А месть? Чувство мести ты скинул со счетов?
– вскричал Мирон.

– Да при чем здесь месть?
– поразился Купцов.
– Она ведь знает, что в исчезновении Раздольского муж не принимал никакого участия.

– Скажем, что есть другие сведения.

– Не поверит, - твердо возразил Павел Сергеевич.
– Гибель Крота для нас означает поражение, и я не понимаю, почему ты этого не признаешь.

– Я сам выйду на связь с ней, - сердито сказал Мирон.
– Но ее, конечно, следует подержать в неизвестности, а то впадет в истерику.

– Как знаешь, - завершил разговор Купцов.
– Пойдем-ка пообедаем.

Федор не спал всю ночь. Страшное зрелище пылающей машины с Кротом и его товарищами не выходило из головы.

Запомнил он крепко и последние слова Славки, и лицо молодого мужика, любующегося погребальным костром. И никак понять не мог, зачем тот позвал его в Починковский переулок? Ну, ладно, подслушивал его разговор с Кротовым, они, конечно, особенно и не таились, олухи. Кто мог догадаться, что там вокруг чужаки, загонщики? Но ведь видел, как Федор бросился помогать Кроту?