Чего хотят от него, от Федора, в "Руне"? Если только тоже загнать в капкан как нежелательного свидетеля? Но они, конечно, не знают, что успел сказать ему Крот. Самого главного они не знают. Вот тут у Федора был козырек. Только надо было удачно воспользоваться им.

Он уснул все-таки под утро, когда совсем рассвело, а уже в 11 часов раздался телефонный звонок.

– Так и знал, что ты на Смоленской, - услышал Федор голос Артура Нерсесовича.
– Ну как, обжился, нравится?

– Нравится, - пробурчал сонный Федор.
– Но вы, конечно, не это узнать хотите?

– Правильно догадался, - рассмеялся Аджиев.
– Что там за фейерверк устроили около какого-то "Марса"? Не в курсе?

– В курсе, - мрачно сказал Федор, понимая, что ему опять не придется поехать к Светлане.

– Так приезжай, расскажи, - приказал Аджиев. Через полтора часа Артюхов уже въезжал в ворота дачи Артура Нерсесовича.

Хозяин сидел около бассейна в плетеном кресле, обернутый по бедрам махровым полотенцем, и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по выражению его лица, он был чем-то озадачен. Увидев Федора, Аджиев призывно замахал рукой.

– Знаешь, что мне сказали?
– с вызовом начинает он.
– Будто это я замочил вчерашнего ханурика. Представляешь? Я! Во всяком случае, ходит такой слух по Москве. Отомстил якобы за своего человека. А?

Артур Нерсесович довольно смеется. Видно, что ему льстит мнение о нем как о всесильном и непобедимом Аджиеве. Прессы он не боится, людской молвы тоже.

– Да пусть болтают, - заключает он.
– Доказательств нет. Больше бояться будут.

Он смотрит в серьезное лицо Федора и сразу меняет тон.

– А ты что? Другого мнения?

Конечно, Федор не собирается, как и прежде, раскрывать все карты перед ним, козыри оставляет при себе. Интересно, догадывается об этом хозяин? Он присаживается подле Артура Нерсесовича в такое же плетеное креслице и только тогда отвечает:

– Другого.

Ему, конечно, еще надо бы поразмышлять над хитросплетениями истории с Кротом. Он с трудом улавливает суть того, кто с кем и за что борется. Но борьба продолжается, борьба не на жизнь, а на смерть. Имя неизвестного Федору Мирона называть пока не стоит. Так он решил.

– А вы поняли, кого убили?
– спрашивает Федор.

– Ну да, этого, который пытался захватить Калаяна... Я плохо запоминаю эти клички...

– Крот, - вставляет Федор.
– Слава Кротов.

– Точно, мне так и сказали в милиции. Только что. И ты хотел мне об этом рассказать?

– Да. А еще, что теперь Раздольского обязательно кончат. Если уже не кончили...

– Дьявол с ним, - без злобы говорит Аджиев.
– Меня данный персонаж теперь абсолютно не волнует.

– А как же?..
– Федор недоговаривает, кивая на дом.

– Ну, нет его, исчез... И все. Уехал в Англию. Навсегда. Допустим такой вариант? Сбежал... Я осторожно намекну на это. У женщин ведь как? С глаз долой, из сердца - вон.

Федор удивляется добродушному тону хозяина по отношению к жене, но молчит, как будто согласившись с ним.

– Наверное, эта история надолго отобьет охоту тягаться со мной, уверенно говорит Аджиев.

Федору сейчас на руку то, что Артур Нерсесович, обычно склонный к подозрительности, ни на минуту не задумался над тем, почему же уничтожили Крота? И кому это было выгодно? Но он не собирается наводить хозяина на подобные мысли. Возможно, тот скоро на своей шкуре почувствует смертельную хватку нового врага.

Он только спрашивает:

– Мне можно получить выходной?

– Даже два, - улыбается Аджиев, но глаза его смотрят куда-то поверх собеседника. Федору хочется оглянуться, узнать, ради кого так смягчился взгляд этого человека. Но он пересиливает себя, а Артур Нерсесович, привстав, тревожно кричит: - Елена, не ходи по солнцу. Давай посидим вместе около воды.

Два выходных - это замечательно. Федор счастлив. Ему почему-то нравится и то, что хозяин помирился с женой. Когда он кричал ей от бассейна, голос его звучал совершенно искренне. Правда, он не верил в то, что Елена смирилась с потерей любимого. Неужели она, притихнув, замыслила новую интригу? Федор ловит себя на том, что слишком много думает об этом семействе.

Его новенькие "Жигули", которые устроил ему Артур Нерсесович, буквально летят по шоссе. У него прекрасное настроение. Надо только попытаться выполнить последний долг перед мертвым Славкой. Ведь тот сказал ему: "У Игната..." Поэтому он с полным правом может явиться к Глухарю, жив Раздольский или нет. В этой истории необходимо поставить точку. А завтра или даже сегодня вечером он поедет к Светлане.

Машину он оставляет в "ракушке" около дома на Смоленской, а сам торопится на Казанский вокзал.