Ник насторожился. Кажется, шейх подошел уже ближе к тифлисским событиям.

— Да, — продолжал шейх, — существует жемчужина, которую хранит мой народ. Как известно, жемчуг нельзя держать ни в каком тайнике — жемчуг умирает, если его не носить на теле. И лучше всего на женском. Поэтому хранительницей святой жемчужины всегда была женщина благородного рода. Когда ассасины охотились за моей сестрой…

— Это были ассасины? — перебил Ник шейха — Ты, шейх, — имеешь в виду просто наемных убийц или последователей Горного старца?

Шейх помолчал, а потом покачав головой сказал:

— Какие же они теперь последователи… Просто наемные убийцы с затуманенными гашишем мозгами. Кто-то их ловко использует для своих целей, оставаясь в тени. А когда разговоры идут об асассинах, всех охватывает страх. Но на одних убийц могут натравить других, не менее опасных…Ты бывал в Индостане, но об этой страшной секте известно не только в Индостане, да и не столько в Индостане, ты, наверное, слышал о сообществе тугов…

— Да, я знаю об этом, я слышал о них в Индостане и читал исследование о них графа де Варрена. Но какое отношение к тифлисским событиям и к вам, йезидам, могут иметь туги?

— Не ко мне, дорогой граф, не ко мне, а к тебе.

— Что? — Нику стало не по себе. — Почему ты так думаешь, шейх?

— Потому что идет охота за тобой и охотится человек, живший в Индостане в сообществе тугов. Ты приходишься ему родственником и имеешь равные с ним права на часть того наследства, которое было вывезено тамплиерами из Ла Рошели…Кроме того он полагает, что существуют сокровища, к которым он также имеет какое-то смутное отношение, опять-таки через вашего общего далекого предка-тамплиера. Того самого, который был в близкой дружбе с Малек-Аделем и много помогал ему в развитии дипломатических отношений Востока и Европы, например, во время визитов Малек-Аделя к венецианским дожам.

— Что-о? — Ник откинулся на подушки. Голова у него шла кругом. Из привычного для себя мира он вдруг попал в какой-то другой. Фантастический. И не просто попал, а стал главным действующим лицом. — Так, хорошо, давай разбираться, шейх. Ты имеешь в виду Ивана Александровича Аргутинского, то есть Бодуэна де Куртэне?

— Нет, этот человек безобиден. Я говорю о его старшем брате.

— О его старшем брате? Я слышал, что у него был брат, но, как мне рассказали, он погиб в раннем детстве вместе с отцом в Швейцарии, когда случился снежный обвал.

Шейх покачал головой.

— Он не погиб. Этого ребенка, замерзшего до полусмерти, спасли монахи, капуцины из Сен-Готтарда. Они забрали его к себе, отогрели, привели в чувство, но не знали, что дальше делать с ребенком. Перевал был закрыт из-за схода снежной лавины, той, которая погубила отца ребенка и его спутников. Спуститься было невозможно, да еще и с ребенком, только что перенесшим такую травму. К тому же ребенок после пережитого онемел. Капуцины молились за его жизнь и произошло чудо.

Ник слушал шейха со все нараставшим чувством недоумения. Откуда шейх мог знать то, чего не знал никто в Тифлисе? Почему об этом не знала несчастная мать? Но он не хотел перебивать рассказчика и слушал, стараясь не упустить ни малейшей подробности.

— Вы, конечно, знаете об этом месте в Швейцарии. Это там находится Чертов мост, по которому прошла армия Суворова. Там нет никого зимой, кроме монахов и их странноприимного дома. Места суровые. Но дело происходило весной. После того злосчастного дня наступила необычайная для этого времени погода, стало не только тепло, но и жарко. Благодаря этому дорогу удалось расчистить быстро и первым до монастыря добрался из Таверне, небольшого городка неподалеку от перевала, его житель по фамилии Лерюсс, который обычно доставлял монахам провизию. Капуцины отправили ребенка с ним и дали еще и сопроводительное письмо, где описывали все обстоятельства, при которых ребенок был найден. И только уехал этот человек, как в ту же ночь повалил снег, закрывший дорогу, заваливший монастырь. Монахи были счастливы, что ребенок находится в надежных руках. Когда, наконец, наступила уже настоящая весна и растаял снег, спасательная команда из Таверне отправилась на розыски погибших зимой. Они смогли найти нескольких погибших мужчин и из бумаг, которые были с ними, узнать их имена. Но так случилось, что среди путников, один из которых был графом де Куртэне, был еще мужчина с женой и ребенком. Они все погибли. Эти люди были как-то связаны с графом. Так вот, в спешке и суматохе решили, что этот погибший ребенок и есть сын Куртэне.

— Да, но как же стала известна тебе, шейх, вся эта история? И, кто и как узнал правду о ребенке Куртэне? Что стало с этим ребенком? Ты сказал, что его увез какой-то человек с очень странной фамилией — Лерюсс. То есть «русский»? — Ник был заинтригован, вся эта история была необычайна и он терпеливо ждал, когда наступит развязка, которая прольет свет на события сегодняшних дней.

— Да, да. Этот человек потомок суворовского солдата, который тяжко заболел перед переходом фельдмаршала через Чертов мост и его пришлось оставить в Таверне. Но в Россию он больше не вернулся. Он женился в Швейцарии и завел потомство. Его потомки стали носить фамилию по прозвищу, которое он получил в Таверне — Лерюсс. Вот в эту семью и попал мальчик. Он прожил там около двух лет. Лерюссы полюбили его, но он остался немым — было очевидно, что он слышит, но не может произнести ни слова, только мычит. И тогда Лерюсс, по совету капуцинов, которые, естественно, продолжали интересоваться судьбой спасенного ими мальчика, решил отвезти его в один из монастырей Италии, в Венецию, где, как ему сказали капуцины, мальчика могут вылечить. У него были письма от капуцинов, они же помогли ему и деньгами, и Лерюсс повез мальчика в Италию, опять же через перевал Сен-Готард. Ночь Лерюсс с мальчиком, которого назвали Жаном, провел в странноприимном доме при монастыре. И вот наутро, когда лошадь была уже оседлана и они были готовы двинуться в путь, один из капуцинов подошел к Лерюссу и сказал, что не так давно он бродил по тем местам, по которым прошла снежная лавина. И вот что он нашел там — капуцин вытащил из-под своей суровой рясы небольшой медальон и передал его Лерюссу. Лерюсс нажал на замочек, медальон раскрылся и он увидел чудесный эмалевый портрет, изображавший двух мальчиков, один из которых несомненно был Жаном. Больше ничего, на первый взгляд, в медальоне не было. Этот медальон он повесил мальчику на шею и сказал, что он должен хранить его, потому что это единственная вещица, которая связывает его с потерянным прошлым.

Лерюсс отвез мальчика в Венецию, на небольшой островок Сен-Лаззаро, расположенный неподалеку от острова Лидо. Здесь, на этом некогда пустынном островке, где находился во времена средневековья лазарет для прокаженных, теперь был расположен удивительный монастырь. Этот монастырь был основан скитальцем Мхитаром, армянином-католиком, приверженцы которого выше всего на свете ставили знание и трудолюбие. Венецианский дож Коронаро своим актом от 16 августа 1716 года закрепил остров Сан-Лаззаро за братством Мхитара. Братья создали на крошечном островке процветающую общину, собрали богатейшую библиотеку, не гнушались и врачеванием. Вот сюда и привез Жана Лерюсс и оставил его братьям.