— Ну вот, — сказал Кикодзе, — странная и печальная история. Надо сказать, что наш португалец, хоть и пришел в себя и благодарен нам, как его спасителям, но выглядит вовсе не браво. Его пользует прекрасный врач, специалист по душевным болезням. Может все и обойдется. Но надо сказать, что он влип и вправду в странную историю. Уезжая, я оставил слежку за его доном Педро, но тот ведет себя смирно и почти не выходит из гостиницы. Ему даже еду доставляют в нумер. Мы договорились с князем Вачнадзе, что при попытке к исчезновению или еще к каким-нибудь непредвиденным действиям, он будет арестован до нашего возвращения.

— Мне тоже нужно вам кое-что рассказать, — сказал Ник, задумчиво глядя, как их экипаж уже въезжает в ущелье, где на берегу Куры в живописных лесах на склонах гор лежал знаменитый своими лечебными водами Боржоми. — И я думаю, что мой рассказ где-то перекликается с тем, что вы сейчас прочли мне.

Пока экипаж ехал через Боржом, минуя роскошный парк, в глубине которого находился романтический дворец великого князя, путники молчали. Ник обдумывал то, что сообщил ему Кикодзе. Тот же не решался нарушить молчание, понимая, что его старшему спутнику предстоит принимать какие-то решения. Наконец, когда экипаж миновал очередное живописное селение, Ник задумчиво сказал, обращаясь к Аполлинарию:

— У меня складывается впечатление, что мы имеем дело с какими-то безумцами, играющими в опасные игры. Помните записку, которую оставил мне Иван Александрович в духане? Обыкновенные подходы в этом деле невозможны. Теперь случайте внимательно, я расскажу вам, что произошло со мной минувшей ночью.

И Ник рассказал Аполлинарию о своем ночном визите к шейху. Теперь наступила очередь Кикодзе глубоко задуматься.

— Ну, что вы думаете обо всей этой истории? — тихо спросил Ник. — Впервые я совершенно не вижу путеводной нити. Как будто вдруг мелькнет искорка просветления и тут же гаснет. Мозаика не складывается в картинку.

Кикодзе задумчиво качал головой, пытаясь что-то припомнить.

— Этот перстень, — сказал он, — и камень в перстне. Где-то я что-то слышал о полированном черном камне, полированном до зеркального блеска. Я попытаюсь припомнить.

— Елизавета Алексеевна мне напомнила о камне Каабы и о пустыне Вабар… — начал было Ник. Но тут Аполлинарий довольно невежливо перебил его возгласом:

— Все, вспомнил!

Ник удивленно смотрел на него. Аполлинарий, всегда такой воспитанный и сдержанный, весь горел от возбуждения.

— Потрясающе! Я вспомнил! Это было в Британском музее! Дело в том, что я был послан для прохождения практики в Скотланд Ярд, ну, а также и в Интеллидженс Сервис и провел там два месяца. Мне очень повезло, нам читался курс исторической криминалистики с практическими занятиями в Британском музее. После рассказов о временах королевы Елизаветы и о ее замечательном окружении нас троих, а нас, слушателей было всего трое, глубокой ночью отвезли в Британский музей и главный хранитель музея в обстановке чрезвычайной секретности показал нам некие сокровища, хранящиеся в музее, в том числе и «черное зеркало». Оно связано с именем Джона Ди, знаменитого астролога и алхимика королевы Елизаветы. Джон Ди подарил это зеркало королеве и утверждал, что сам он получил его в подарок от ангелов. Так вот, считалось, что это идеально отполированный кусок каменного угля. Ну, и это не удивительно, ведь то что, камни могут падать с неба и что это аэролиты или метеориты наука признала не так давно. Странный блеск «черного зеркала» и его связь с небесами — подарок от ангелов — приводят к мысли, что это метеорит и что Джон Ди это знал, да боялся, что за такие объяснения его ждет костер. Возможно, что ваш перстень, «черное зеркало» и камень Каабы имеют одно происхождение. Да, там же в Британском музее хранятся рукописи Джона Ди, записи его бесед с ангелами. Он смотрелся в «черное зеркало», видел там другие миры, с обитателями которых он общался при помощи того же зеркала. А что ж ему оставалось делать, не говорить же, что это его мысли.

Ник напряженно слушал.

— Кажется, нам здорово повезло, что вы, Аполлинарий, так образованы, — задумчиво сказал он. — Мне кажется, что тут мелькнула какая-то искорка. Сейчас в Абастумани при наследнике-цесаревиче находится Василий Осипович Ключевский, историк, он читает курс истории наследнику. Василий Осипович разносторонне образованный человек, интересуется очень многим и, насколько я знаю его, связан с некими тайными обществами, корни которых восходят к тамплиерам. Не грозит ли ему опасность? Не к нему ли в Абастуман направился наш «бледный призрак»? Я думаю, что завтра мы будем в Абастумани и сможем сразу же получить от него исчерпывающую информацию.

Миновав Боржомское ущелье когда уже начало смеркаться, путники подъехали к постоялому двору, расположенному на тракте. Там им предстояло заночевать, чтобы ранним утром отправиться дальше. Они рассчитывали к вечеру следующего дня уже добраться до Абастумани.

В меру грязный, содержавшийся радушным хозяином-имеретином постоялый двор, предоставил им сомнительной чистоты постель. Но ужин был роскошным. Приготовленное лично хозяином заведения седло барашка с пахучими травами и свежей подливкой из слив ткемали, сопровождаемое легким белым вином и только что испеченный во дворе, во врытой в землю глиняной печи, лаваш, были выше всех похвал.

— Да я тут у вас стал просто гурманом, — смеялся Ник, поглощая все эти вкусности. — Если бы время от времени обстоятельства не заставляли меня поститься, я превратился бы в тифлисского духанщика.

За ночь они превосходно выспались и рано утром, когда только что рассвело, отправились дальше.

Места, мимо которых они теперь проезжали, были не столь живописны, как Боржомское ущелье. Временами это были голые скалы, или же каменистые поля со скудной растительностью. Экипаж изрядно трясло и путники время от времени подскакивали на своих сиденьях. Где-то к полудню они добрались до селения Ацкури, расположенного в неглубоком ущелье. На другой стороне Куры, на скале возвышались руины Ацкурской крепости. Аполлинарий рассказывал Нику о событиях, которые в не таком уж далеком прошлом происходили здесь, на таких кажущихся безмятежными, местах. Это был хороший отдых для мозгов. Ибо и Ник, и Аполлинарий в подсознании продолжали работать, пытаясь разумно связать все ниточки проводившегося ими, ставшего уже необычайно странным, расследования.