– Вполне.
–  я слегка растерялась, столкнувшись так близко с её тёмными глазами.

Мы приступили к экзаменационному тесту. Я зачитывала вопросы, а девочки быстро искали ответы в распечатках, которые благополучно выкидывались преподавателем на учебный сайт перед самим тестам. Почти всегда тест состоял из 40-50 вопросов и был на время, поэтому командная работа была наилучшим вариантом. Если ответ не находили, то пропускали и шли дальше. По истечению последнего вопроса возвращались к пропущенным. Обычно на первого человека всегда уходила больше времени. Так на Бубнову ушло около двадцати минут. Итог, восемьдесят пять из ста. В среднем все отвечали не выше девяноста пяти, чтобы не показаться уж слишком умным и обезопасить себя от лишних вопросов на экзамене. После Бубновой на очереди была староста, на неё ушло поменьше времени и больше процентов. Зануда Орлова получила девяноста. Затем я молча отвечала на каждый вопрос по памяти. В основном все они повторялись, только шли в хаотичном порядке, это конечно могло сбить, но только не меня. Я хорошо запоминала визуально, мысленно привязывая определённые слова из вопроса к отличающимся словам в ответе, преобразовывала их в маркеры и, замечая их в следующий раз, отвечала, не зачитывая вопроса целиком. Эту интересную способность я открыла в себе ещё на первом курсе: любое количество вопросов прочитывала трижды, а на четвертый раз отвечала на всё безошибочно. Так тест из шестьсот вопросов был моим личным рекордом. На оставшихся троих у меня ушло столько же времени, как на одну Бубнову - это с входом в систему, самим тестом и выходом.

– Господи, - восторженно произнесла Влада, - ты всё выучила, но как?!

– Это легко, - довольно собой улыбнулась я.

– Сашка у нас в этом мастер, - похвалила меня Катька, собирая бумажные распечатки в стопку.

– Удивительно, - с интересом проговорила Влада.

Наша компашка вышла из университета. Побрели парочками к остановке. Катька уехала сразу же, а я с Владой и Орловой остались ждать наш троллейбус. Мы все втроём ездили в одно и то же время и по одному маршруту, только я всегда отдельно стояла от них, слушала музыку в наушниках. Иногда я незаметно смотрела на них, даже не на них, а на неё, Владу. С самых первых дней её неоднозначный образ почему-то привлекал моё внимание. И пока она не видела, я с осторожностью её рассматривала: не спеша скользила взглядом по одежде, приглядываясь к линиям, тонула в деталях. Не знаю почему, но мне постоянно хотелось на неё смотреть. Снова и снова мои глаза возвращали меня к ней. Влада так необъяснимо притягательна для моих пытливых глаз.

Под занудные речи Орловой я перевела взгляд в землю, втянув в себя шею, задрожала в своей короткой модной куртке.

– Холодно?
–  заботливо поинтересовалась Влада.

– Немного, - покосилась я на неё.

– А вот и тройка едет, - тягуче произнесла Орлова.

– Наконец-то, - посмотрела я на приближающийся голубой троллейбус.

Зайдя в транспорт, мы встали возле окна. Орлова продолжила рассказывать в своей занудной манере о том, как недавно она с мамой ходила в театр. Как на улице им дорогу перебежал чёрный кот или кошка, они не рассмотрели, ждали, пока кто-нибудь пройдёт, так как кроме чёрных маминых сапог ничего не было. А надо было пройти, державшись за чёрное. Что чуть не опоздали. Зашли с первым звонком. А там, в зале, было холодно, а позади кто-то весь спектакль хрустел чипсами, кидался неприличными репликами, светили телефонами с боковых мест и продолжали пакостить. Я смотрела на Орлову и думала, что предо мной не двадцати двухлетняя девушка, а пугливый подросток пятнадцати лет, которая всё делает вместе с мамой. С мамой она гуляет по парку, с мамой ходит в магазин за покупками, в город на праздники, загорать она тоже едет с мамой, смотрят вместе спектакли, концерты, словно не мама какая-та, а подружка-ровесница. Неудивительно, что до сих пор Орлова была одна и ни с кем не встречалась. Вскоре она вышла, а на остановке с зонтиком в руках ждала её мама.

– И мама тут.
–  я выглянула из-за плеча коренастого мужчины, который стоял в дверях троллейбуса. – Как ты с ней общаешься? – недоумевающе уставилась на Владу.

– Она, конечно, своеобразная, но милая, - пожала плечами.

– Милая?
–  усмехнулась я.

– Да, милая. А что?
–  Влада тепло улыбнулась мне в ответ, искренне не понимая моего удивления.

– Просто как-то странно звучит.

– Почему?

– Не знаю, просто странно, - я отвела ресницы, широко улыбнувшись своим неоднозначным мыслям.

Вдруг резко остановился троллейбус, и я сильно впечаталась лбом в оранжевый пластмассовый поручень, тотчас растеряв свою довольную ухмылку.

– Ау, - болезненно протянула, прикоснувшись ко лбу.

– Больно?
–  обеспокоенно посмотрела на меня Влада, так же потеряв равновесие под ногами.

– Да, - скривилась я в лице.
–  Что происходит?

Я перевела глаза по салону и увидела, как недовольно загудели люди, отряхиваясь, собирали свои разлетевшиеся вещи. Напряжение с каждой секундой росло, и через мгновение разъярённые пассажиры тут же посыпали на молодого водителя угрозами. Тот молча вышел из кабины и направился на улицу, задирая голову вверх, обошёл троллейбус. Когда он вернулся, то, не успев открыть рта, получил в свой адрес поток не стихающих оскорблений, а одна чересчур плотная женщина, возмущённо направившись к нему, грубо задела собой Владу, отчего та наступила мне на ногу.

– Ой, извини, - она сразу же отодвинулась.

Под безумный людской ор молодой водитель пытался разъяснить особо бушующим гражданам, что оборвались рога-клеммы и дальше ехать не может, но в ответ слышал лишь нескончаемый словесный треск. Я внезапно ощутила тепло на своих пальцах, опустив ресницы, увидела, как Влада держала меня за руку. С недоумением я выскользнула пальцами из её ладошки.

– Извини, - заметив моё напряжение, улыбнулась, а затем произнесла. – Нужно выбираться, пока нас не затоптали.

Мы вышли из переполненного троллейбуса.

– Всё ещё болит?
–  покосилась на мой лоб.

– Да, - держалась я за голову, ощупывая место удара.

– Давай, я посмотрю, - она осторожно убрала мои холодные пальцы с лица и, прикоснувшись, не спеша отвела пепельную прядь.
–  Будет шишка, - внимательно скользила глазами.

– Отлично, - с досадой ответила и сняла с себя её руку.

– Не любишь, когда прикасаются к лицу?
–  чутко заглянула в меня.

– Нет, - помахала я головой, - не люблю, когда касаются на людях.

– Почему?
–  любопытно окунулась в меня своими тёмными глазами.

– Потому что это пошло, - открыто усмехнулась я.
–  Как и эти дурацкие нежности, типа, моя зая или котик.
–  я отвела взгляд в сторону и сказала.
–  Ну, что, пойдём на следующую остановку?

– Да, давай.

– Погода отвратительная. Холодно, как зимой, - съёжившись, ещё больше втянула в себя шею.

– Можно зайти в кафе, согреться горячим чаем. Здесь есть неподалёку «Малинки», вроде там неплохо. Если хочешь, конечно.