Я посмотрела на Олю Орлову. Она никогда не говорила я, только мы. Её симбиоз с матерью меня настораживал. Я подумала, что будет с ней, когда мамы не станет? Ведь это неизбежно случится, рано или поздно, но произойдёт. И что тогда? Сможет ли она полноценно существовать в обществе? Получится ли у неё? Решится ли она на знакомство с мужчиной? Будет ли у неё вообще семья, дети? Хотя какие дети, если по её рассказам, она боится мужчин и в каждом из них видит опасность. И я уверена, что в свои двадцать два, зануда Орлова до сих пор ещё ходит девочкой и будет ходить дальше, пока рядом такая чересчур заботливая мама.

– Сашка, - интригующе начала Катька, - а я, кстати, видела твою подружку! Мы ехали в одном автобусе. Смотрю лицо знакомое, а потом вспомнила, откуда я её знаю.

– О, Боже, - спряталась я за ладонями.

– Что за подружка?
–  любопытно поинтересовалась Влада.

– Сашкина, - широко улыбнулась Катька.
–  Она её в клубе подцепила.

– Катя!
–  воскликнула я.

– Ты цепляешь девчонок в клубах?
–  с улыбкой посмотрела на меня Влада, её глаза горели.

– Всё не так, - натолкнулась на её блестящий взгляд, который жадно предвкушал подробностей.
–  И я никого не цепляю, - перевела глаза на Катьку.

– Ага, - задорно произнесла та, - только она напротив тебя протанцевала весь вечер.

– Я не знаю почему, - усмехнулась в ответ.

– Так-так, - зацепилась Влада, - соблазняешь девушек в ночном клубе.

Я громко рассмеялась.

– Нет! Она сама подошла ко мне, попросила сфотографировать, ну я и сфотографировала, а потом она стояла рядом со мной на танцполе.

– Не рядом, - поправила меня Катька, - а напротив. И танцевала очень вызывающе. И даже что-то говорила тебе на ушко. Что она тебе говорила?

– Всякую ерунду, - лукаво отвела ресницы в сторону.

– Ерунду?
–  повторила мои слова Влада.

– Давай, колись, что она тебе говорила! – Катька ткнула меня локтем.

– Я не помню. К тому же громко играла музыка, я толком ничего не услышала.

– Так ты не помнишь или не услышала? – покосилась на меня Влада.

Я широко улыбнулась, и вновь спрятала своё лицо в ладонях.

– Сашка всегда вокруг себя каких-то фриков собирает, - произнесла Катька, оглядывая девчонок. – Без происшествий не обходится.

– И я не знаю, почему так! – развела я руками.

– Она, кстати, её на танец приглашала.

– Катя!!

– И?
–  протянула Влада.

– И ничего, - ответила я.

– Отказала? Какая ты жестокая, - иронично покачала головой.

– Ну, может быть, если бы ты была на её месте, я бы согласилась, - играючи проговорила, заискивая её особого взгляда.

– Так надо учиться танцевать.

– Но предупреждаю, грязных приставаний я не потерплю!
–  шуточно произнесла, ткнув на неё пальцем.

– Даю слово, с тобой я буду очень нежной, - улыбаясь, окунулась в меня глазами.

Я звонко рассмеялась. Влада всегда поддерживала нашу игру слов, и меня это веселило. Я обожала её и всё, что происходило, между нами. И так получалось, что все наши разговоры начинались на отстранённые темы, а заканчивались почему-то одним. И я не знаю, как так вышло, но это стало закономерностью в нашем общение. Находясь в компании или наедине в троллейбусе, важно дискуссировали об учёбе, а приходили к однозначному интересу друг другом. Между нами, определённо, что-то было, что-то незримое для глаз, но очень уловимое на уровне чувств. В физике есть закон всемирного тяготения, он наилучшим образом объяснял то, что происходило, когда мы оказывались в радиусе видимости. И чем ближе она была, тем ощутимее становилась эта сила притяжения. Её присутствие всегда вызывало у меня сильное внутреннее содрогание, которое приятно волновало моё громкое сердце.

Осенняя сессия окончилась, и я вернулась в свою привычную рутину. Я работала парикмахером в частном салоне красоты, который предоставлял разнообразные услуги: от педикюра до стрижки. Коллектив был молодым и женским. И как в любом женском коллективе у нас были свои звёзды и вся остальная мишура. Одной из таких звёзд была Маша. Она всегда так пафосно начинала разговор о купленных дорогостоящих лейбах, навороченных машинах и выпитом элитном алкоголе, горделиво проговаривая перед нами всё это вслух, становилась в одну и ту же позу: запрокидывала голову назад, касаясь своих длинных блестящих волос. Любой свой шаг она фотографировала и по-королевски демонстрировала нам, челяди. И всё это было здорово за одним маленьким исключением, её настоящей жизни. Маша снимала однушку со своим парнем, который работал в копировальном центре. Её избранник, с пузиком и заметной лысиной на голове, напоминал больше безобидного домового, чем раскрученного бизнесмена, но во всех своих мессенджерах она афишировала его, как важного человека в костюме со стаканом виски в руках, а рядом она с прической и в лейбах, купленных на последние деньги или взятых в рассрочку. Козыряя на просторах интернета выдуманными сказками, напускала радужную пыль своим преданным подписчикам. Этот фальшивый фасад, за которым она спряталась, с каждым днём всё сильнее прирастал, незаметно впитываясь под кожу, менял её изнутри. И если вдруг, когда-нибудь, она проснётся и поймёт, что дальше так не сможет, захочет избавиться от чужеродного фасада, то ей стоит приготовься к тому, что придётся драть его с плотью, болезненно выпуская наружу кровь. Без боли никак. Если не больно, значит, ничего не изменилось. Ты не изменилась.

Я смотрела на неё и думала, неужели она не понимает, насколько её раздутое притворство нелепо выглядит, неужели не замечает всей абсурдности со стороны, неужели не осознает в своей пустой голове, как смешна, а я? Уже январь, а я всё также, в тихую, пролистываю Владину ленту в социальной сети, жадно изучаю глазами список её друзей, её фотографии, музыку – всё, что там есть. Её репосты записываю на свой счёт, ищу в них скрытые послания для себя. Дважды, трижды, четырежды перечитываю их за день. Мы даже не в друзьях друг у друга, а я регулярно у неё на странице. Каждый день думаю добавить, мы же всё-таки в одной группе учимся, а потом сомневаюсь, колеблюсь, откладываю телефон, засыпаю. А утром опять инкогнито захожу к ней и продолжаю по привычке скрытно шпионить, усердно отрицая перед собой свою заинтересованность, воюю со своими неправильными желаниями и мыслями. Так чем же мой фасад мнимого безразличия отличается от сказочного фасада Маши? Игра ли это между нами, как я себе внушила, или что-то ещё?