Он снял хирургические перчатки в крови, пока я опешила к нему. Тори и маги — за мной.

— Я позаботился обо всех его ранах, — прогудел целитель низким голосом. — Он был побит. Сломанная рука и кости будут болеть пару дней. Колотая рана в его правой ладони не задела ничего важного для моторики, так что он должен быть в порядке. Пришлось открыть плохо зажившие колотые раны на его плече и груди — похоже, его укусил монстр.

Изверг был настоящим монстром, я не спорила.

— Если у него будет лихорадка, сразу зовите меня, — целитель оглянулся. — Я дал ему зелье, убирающее седативное. Он должен прийти в себя через пару минут. Я приведу себя в порядок и попью, а потом вас всех нужно будет проверить.

Он прошел мимо нас по коридору. Я вошла в тесный лазарет. Знакомые запахи крови и антисептика забили нос. Комнату быстро убрали, и медицинская тележка, заваленная инструментами операции, ждала дезинфекции, стоя в углу.

Зак лежал на узком матраце, тонкое серое одеяло было натянуто до середины голой груди. Из видимых ран были только розовые отметины, где Изверг укусил его. Разъедающая руна Лаллакай была темной на его бледной коже, черные линии змеились по его руке, плечу, шее и щеке.

Его предплечья были прикованы к поручням кровати прочными ремешками на липучке. Под одеялом его лодыжки были так же скованы — я знала это, ведь помогла приковать его. Его правое запястье тоже было приковано к поручням, и, по словам Тори, оковы подавлял доступ к магии. Рикр ожидал, что разделение Зака и Лаллакай ослабит чары, но мы не знали, что ожидать, когда он проснется.

Я замерла у кровати, смотрела на его лицо. Секунды стали минутой, потом двумя. Дыхание Зака стало глубже, естественнее. Он сдвинул брови, морща лоб.

Тори вытащила свой пистолет с зельями из кобуры и сняла предохранитель, готовая отключить его, если он все еще был под контролем Лаллакай. Маги напряглись в готовности.

Он грубо выдохнул, и его веки приоткрылись, глаза за ними были неестественно черными. Все во мне сжалось от страха.

— Зак, — его имя вылетело из моего рта как хриплая молитва.

Его глаза открылись полностью, повернулись на мой голос. Они не были черными, как я думала, но и не были нормальными. Магия Лаллакай сделала зеленый тусклым, а белок — нездорово серым.

— Сейбер? — прохрипел он. — Тори? Что…

Ремешки натянулись, когда он попытался сесть. Я прижала ладонь к его плечу, заставляя его лечь на кровать.

— Ты пока скован. Не нужно дергаться.

Он повернул голову, только так мог двигаться.

— Почему я… — он умолк, глядя на черные вены на руке. Он вытянул шею, чтобы увидеть больше, потом обмяк. Его голова упала на подушку, и он закрыл глаза, стиснул зубы. — Зараза.

Я взглянула на Тори. Едва заметно кивнув, она убрала оружие, дала мне ключик и увела магов из комнаты. Дверь за ней закрылась.

Я устроилась на краю кровати, моя ладонь лежала на центре его груди. Его сердце колотилось под моей ладонью, билось быстро от эмоций, которые проявлялись только в напряженности челюсти и морщине между бровей.

— Зак, — прошептала я.

Он снова приоткрыл глаза, от серости в них меня немного мутило.

— Я помню последним, как Лаллакай убила Марзанну. Расскажи мне все.

— Лаллакай захватила тебя, используя руну меча. Нам с Рикром пришлось бежать. Мы оставили тебя с ней, — я сглотнула желание извиниться. У нас не было выбора. — Она привела тебя в город. Пыталась добыть артефакт…

Я как можно объективнее описала события последних дней, закончив трёхсторонней конфронтацией между Лаллакай, Рианнон и Эхом. Зак слушал в тишине, сжимая и разжимая пальцы, словно едва мог противостоять желанию биться с оковами.

Когда я закончила, он глядел минуту на потолок, а потом взгляд опустился ко мне, на синяки на моем горле.

— Я напал на тебя, — прохрипел он.

Там были три ультрасильных фейри на грани — или уже посреди — войны, на него еще действовала магия Лаллакай, и мы были почти бессильны… но это его тревожило в первую очередь?

— Да, но я в порядке, — когда его лицо не изменилось, я вздохнула. — Ты ударил меня пару раз и попытался задушить. Я вредила тебе куда хуже.

Он отвел взгляд.

— Зак, — я склонилась над ним. — Я в порядке. Пара синяков. И все.

Он покачал головой.

— Я мог убить тебя так просто. Я бы даже не знал, что делал это, а ты…

Мое горло сжалось. Он укорял себя не за то, что ударил меня, он боялся, что мог убить меня.

Я прижала ладонь к его щеке, заставляя повернуть лицо ко мне, и прижалась ртом к его. Его губы были напряжёнными, а потом напряжение в них растаяло. Наши рты двигались в медленном поцелуе, который нарастал, как волна, поднимая меня из темного страха последних дней.