Шрифт:
– Пульс четкий, – голос Брианы, – но медленный очень. Раза в два медленнее обычного. Яд?
Что бы это значило? Клирик вспомнил одну из глав руководства – но этого просто не могло быть! Он же делал все правильно… Но если это не то, о чем было сказано в руководстве, то что угодно. Разнообразные болезни, косившие людей в Средние века и раньше, описаны плохо – а встречаются в наше время еще реже. К большинству из них у людей попросту выработался иммунитет. К этому шло даже с чумой. Кроме того, сида не человек. И если местные микроорганизмы пробили ее иммунную систему… Об этом и думать не хотелось.
– Не яд. – Даже не шепот. Но Бриана как будто умеет читать по губам. – Болезнь. Меня – вон из города. Под крышу. Немного еды, воды. Кто заболеет – так же. Если многие – покинуть город, но недалеко. Карантин, посты, желтый флаг…
Торопился, боясь потерять сознание. Которое не уходило. Сердце заполнила боль, голову кружил безумный страх смерти, который только и положен полубессмертному существу. Сверху переговаривались.
– Яд. Наверняка. – Мэтр Амвросий.
– Зачем желтый флаг? – Король.
– Желтый – цвет предательства, кажется… – Гваллен.
– Или замена золотого.
– Если яд, понятно…
– Под крышу сказала…
– К нам. – Бриана.
– Имя назвала?
– Сказала – Карантин. Римлянин? Причем тут римляне?
– А ведь уже вечер! – Анна. – Наступил день Мабона… Твари прожорливые, да вы ж ее убили! И не к врачу – в церковь! Быстрее, быстрее…
Небо заливало тьмой. Это было неправильно! Ведь так старался, инструкцию соблюдал до буквы… Но похоже, началось то, из‑за чего он так тщательно ее и соблюдал. Или нет?
Свет померк. Понемногу уходили звуки… И все‑таки Клирик сумел выдавить из себя членораздельные слова.
– Анна.
– Наставница?
– Пойдет кровь – хорошо. Выживу. Нет – плохо. Умру – сжечь. Не подходя.
– Я прослежу.
Звуки ушли. Потом ушло и осязание. Осталась только боль. Уже не связанная с сердцем, радужная, переливчатая, разная…
Скамью с задних рядов подтащили ближе к алтарю, чтобы получилось почетнее. Анна затаила дыхание, ожидая, что наставница встанет – священные своды прекратят влияние Мабона и сида оживет. Но воздух вырвался из легких раз, и другой, и третий – а Немайн продолжала молча лежать. Глаза открыты, только помаргивают изредка, уши ворочаются, будто прислушиваются к нездешнему.
– Яд – это подло, – заметил оказавшийся за плечом Эгиль. – Узнаю кто – убью. Если окажется бог – убью бога.
– Как? – У Анны опустились руки. Казалось, из жизни вместе с наставницей уходит цвет… Можно вернуться к мужу, можно снова стать обычной главной ведьмой клана. Безо всяких конкуренток… А толку? Все это было в прошлом, было, прошло, отрезано петушиной кровью. А того, что должно стать, и не оказалось. Не окажется, если Немайн сейчас уйдет.
– Из камнемета. Я сделаю. Оружие богини…
– Оружие христианки, – преосвященный Дионисий был мрачен. – Она отходит?
– Не знаю. Она успела сказать, что может выжить. Но до следующего вечера ей лучше быть здесь…
– Здесь‑то на нее никто не покусится.
Вот и все мечты о кардинальской шапке. А так все шло хорошо! Язычники‑саксы были от августы в восторге. Можно было надеяться через нее зацепить самого упрямого язычника на острове – короля Пенду. И получить уже не епархию – диоцез. Но…
– Я не знаю, кто это сделал, но он должен быть пойман и наказан, – объявил епископ. – И если это христианин, я его немедленно отлучу. Пусть даже заочная формула интердикта и не будет включать имя.
Анна горько усмехнулась.– Я отдал распоряжения замкнуть ворота и опросить стражу – кто выходил за последнее время, – объявил сэр Эдгар. – Больше я сделать ничего не могу. Если отравитель внутри стен, пусть в них и останется.
Поодаль событие обсуждали мерсийцы. Оно им очень не нравилось. Кельтская богиня была союзником. Не зависящим от благоволения совета кланов или еще каких обстоятельств. Армия в себе. Она явно приняла сторону партии войны – с доводами посла Окты согласилась, на параде блистала воинским рвением. И что теперь? Да рискнут ли сонные диведцы вступить в войну с вдесятеро крупнейшим государством без ее поддержки? Оставалось обсуждать, кто из врагов мог так крупно подгадить. Ну и рекомендовать королю Гулидиену буде Немхэйн выживет, пылинки с нее сдувать…
Растерянная Эйра, только ставшая ученицей. Тристан, который не ученик – и не растерян. Стоит рядом с викингами, обсуждает планы мести. Мулинет он не разучил полностью, но все удары нарисованы. Это техника Учителя. Она пригодится.
Принц Рис нехорошо зыркает на саксов, шепчет на ухо королю. Подозревает. Если Окта узнал о настоящей позиции Немайн в отношении войны, мог и устранить. У Гулидиена сжимаются кулаки. Вот тебе и два зайца, вот тебе и бегут в одно место. Не бегут, а идут. Все планы на счастье, на славу, на добрую память. "Король, при котором сиду отравили" – вот так его и запомнят…