Потом… На мраморном полу рассыпался поддельный локон, покрывало покрыто алыми пятнами, злой перестук мечей, мечущийся под сводами крик:

– Я не Августина! Я…

Тут из легких выбило воздух, сильные руки обхватили – и вынесли. Сто шагов под небом, десять – под темным сводом прохода в стене. Тогда она впервые услышала, как стрелы входят в человека… Кто–то упал, кто–то развернулся к преследователям… Считай, умерли, и умерли плохо. Но ее несут дальше – к лошадям, волнам, крутому борту маленькой галеры.

Запах моря, волосы, вот грех, по ветру вьются. Хмурый спаситель – или похититель? – разглядывает добычу, Анастасия рассматривает его. Обычный римлянин в немалых чинах… Только на плечах кафтан странного кроя, на ногах – мягкие сапоги без каблуков и без шпор, носки загнуты вверх, на боку, вместо прямого меча – чуть изогнутая сабля. В руках – хлыст.

– Здоровья тебе, драгоценная. Правда же – ни за какие сокровища мира я не продал бы то, что создавал годами… Но тем из моих людей, кто еще жив и переживет ближайшие недели, придется таиться, лежать тише воды. Мы рискнули – чтобы освободить царицу Августину…

– Ты кто? – спросила Анастасия.

– Меня зовут Баян, по имени последнего великого хана… По званию? Не знаю. Вчера – точно был аварским послом. Послом, который даже не знает, если ли в пуште хан! А вот кто ты, поддельная августа? Нам нужна настоящая, но я взял ту, что предложила судьба.

– Я не поддельная, – сообщила Анастасия, – я просто – другая…

Потом гадала, что было бы, если бы – не призналась? Мол, нашли на Родосе девку, похожую на августу, привезли, припугнули – да недостаточно. В Константинополе – слух догнал – что–то такое по улицам и ползает. Не верят, что настоящая августа волосы показала. Баян поверил. У него есть доказательство – часть формулы опознания, которую дети императорской фамилии на всякий случай учили наизусть. Слова… Их нужно не только произнести, но произнести – правильно. Когда–то регент империи хан Баян знал тридцать слов. Теперь, его посол – только пятнадцать.

Потом был Дунай, ветер, несущий против течения… Пороги, хрип людей и волов, валящиеся под киль бревна – вот как можно приделать кораблю колеса! Правда, как выкатятся из–под кормы, нужно опять под нос перекладывать. Кругом – раскосые гуннские лица, на корабле таких нет. Народ уар, именно так называют себя сами авары, состоит из разных родов… Тридцать и одна пошлина: сперва каждому из болгарских родов, потом каждому из аварских – всем осколкам великой степной державы по очереди. Конечно, никакой багрянородной Анастасии на борту не было, как и посла. Был не больно расторговавшийся купец с дочерью. Кто скажет, что простоволосая красавица в алом кунтуше, в вышитом языческим звериным узором платье, не доходящем до лодыжек, да еще в шароварах – греческая царица, пусть и беглая? Не похожа! Да и лицо – самое обычное для знатных кочевников.

Не всякий знает, что персидская кровь у римских императоров и аварских ханов – общая.

В среднем течении корабль чуть задержался. К скромному купцу заглядывали – по торговым делам – разные люди. По одному, по два. Смотрели… Мелькнула мысль: сватают! И чем это лучше Родоса? Шли по реке – за спиной вечно маячила пара «служанок» – у каждой на поясе сабля, рубиться умеют не хуже мужчин. А степь может стать не худшей темницей, чем море. Спустя неделю страхов заглянул бывший посол. Анастасия затаила дыхание.

– С тобой познакомились, – услышала, – достаточно, чтобы понять: жена–августа будет для претендента в ханы величайшей честью. Такому все слабые роды поклонятся – и сильным деваться станет некуда. Только никому не нужна ни самозванка, ни августа–полонянка. Потому решено: мы везем тебя к родне, что восстала против Константа. Пусть признают. Пусть сами, без принуждения, выберут – кто станет им первым другом на Дунае! Если, конечно, им нужен здесь друг.

Четыре года в башне, за которые девочка превратилась в невесту… Ее ничему не учили! Августина знала бы что ответить, но и у Анастасии нашлись слова:

– А если они выберут другого друга?

– Значит, много хороших людей умерло зря. И так бывает. Мы даже обиду не затаим – это привилегия сильного, а каганат теперь слаб. Теперь решай: есть два пути. Во–первых, против нынешнего императора выступил в консульской Африке твой дядя по матери, Григорий. Даже в нынешнем виде, правителя одной богатой провинции, он станет ценным союзником. С другой стороны, в Британии объявилась рыжеволосая женщина, которая – от урожая до сева! – поставила остров на уши: строит город, громит саксов, торгует с Африкой. Многие подозревают, что это Августина, хотя сама она называет себя иначе, и достоинства августы не признает. Если это она… Военный талант в наши смутные времена дороже золота. Так куда мы отправимся?

– Ты ее опознаешь?

– Даже ослепнув.

Бесконечное небо, тени перистых облаков. И крылья! Самые широкие крылья, что раскрываются над Британией. Крыльев две пары, а красавцев–орланов – парочка. Темных, словно пятнадцатое столетие от основания Рима. Кончики широких маховых перьев растопырены пальцами, черными на фоне белесого свода.