Близилось время нашего отъезда, но меня не пугала перспектива покинуть остров — ведь теперь мы были вместе.

За гранью снов…

Павел резко сел на кровати. Алла спокойно спала рядом. Последнее, что он видел во сне, это себя, стоящего на берегу моря и готового погрузиться в него. Осторожно, чтобы не разбудить свою женщину, он поднялся с кровати и пошел на то самое место, что явилось ему.

Неведомая сила вела его туда, обещая ответы на все вопросы. Сны казались ему такими знакомыми и в то же время необычными, мир сновидений представлялся родным и чужим. Павел непостижимым образом любил тот сказочный мир, как любил и этот.

Он подошел к кромке влажного песка и посмотрел на море. Внутри Павла что-то происходило. Он посмотрел на звездное небо и отчетливо увидел все планеты, свой таинственный остров, почувствовал время, как люди чувствуют свое сердцебиение. Каждый миг и секунда мира отдавались пульсом в подушечках его пальцев.

Он огляделся вокруг.

Расположенная вдалеке деревня местных жителей невероятным образом стала совсем близкой. Но дело было не в расстоянии, а в том, что он чувствовал, как покидает их. Понять причину пугающих ощущений было невозможно.

— Мама! — он крикнул, точно понимая, кого зовет.

— Я рада, что ты вспомнил, сынок. — Прекрасная женщина подошла и встала рядом с ним, всматриваясь вдаль.

— Что я чувствую? — спросил он, глядя на свои пальцы.

— Себя, — спокойно ответила женщина. — Твоя сила пришла к тебе раньше, чем мы ожидали.

— Я чувствую и твою бесконечность. — Он не спешил смотреть на ту, в чьих глазах отражался тысячами образов и неизменно с любовью.

— Ты чувствуешь себя, Эон. Твоя сила и есть бесконечность, — ответила Фатум.

— Тогда почему я не чувствую этого по отношению к тем людям? — он все еще не мог понять переполнявшую его силу и нахлынувшие знания.

— Потому что их время уходит, как и всех людей. Ты не одарил их большим, — грустно ответила женщина.

— Нет… — Он посмотрел на мать и тут же побежал на виллу. Все, что ему сейчас было важно, это почувствовать бесконечность Аллы, знать, что она будет с ним всегда.

Фатум осталась стоять на том же месте, уверенная, что ее сын не заставит себя ждать. В его голове было так много вопросов. Человеческая суть Павла все еще никуда не делась, и видеть мысли сына она могла беспрепятственно, как и он мог читать мысли людей.

— Почему я покидаю ее? — спросил он, вернувшись. — Я готов отдать ей все, что есть!

— Эон, в нашем последнем Таинстве ты сделал невозможное. Ты зациклил себя для живых, обрекая их забирать части твоей души друг у друга. Алла счастлива и любит тебя, а по тобою же установленному правилу она обречена. Ее время уйдет тому, кто не успел прожить какой-либо важный момент. Пока ты был здесь, твое участие в жизни людей значительно сократилось, и теперь многим надо будет уйти, чтобы последним хватило важного ресурса на получение хоть чего-то от жизни. — Она повернула голову и посмотрела на сына.

— Но… это неправильно. Я должен все исправить. Скажи мне как? — Павел бы сейчас проявил импульсивность и порывистость, но Эон при всем своем напряжении держался спокойно.

— Ты должен вернуться домой. И мы поможем тебе все исправить.

— Конечно. Только потом я должен вернуться сюда, — он твердо посмотрел на мать.

— Эон… Это невозможно, — сочувствующе, со всей своей любовью в голосе, ответила та.

— Не говори так… — Он искал в глазах женщины надежду для себя. — Вы же смогли отправить меня сюда. Она нужна мне…

— Бедный мой мальчик… Все не так просто. Когда-то, еще до меня и тебя, был установлен порядок всего. Когда порядок выходит из-под контроля, превращая правильный ход вещей в хаос, как сделал ты, существуют меры. Такие меры есть для меня, твоего дяди, твоей сестры и тебя. Все рассчитано так, что использовать это можно лишь один раз за все наше существование. Твой… мы использовали, — вздохнула Фатум и погладила Эона по руке.

— Это жестоко, мама, — он смотрел ей в глаза, полностью осознавая каждое слово. — Зачем вы написали мне все это?! Зачем заставили почувствовать себя счастливым — чтобы потом бросить в бездну одиночества?! Ты понимаешь, что твои белые нити могут ранить сильнее, чем темные нити Рейта?

— Эон, у нас не было выбора…

— Мама, если ты любишь меня, если в тебе есть хоть капля сострадания, найди способ оставить меня здесь. Я готов отдать свою душу за радость быть с любимой женщиной, — осознавая каждое слово, произнес мужчина.

— Нет такого способа. Мы те, кто мы есть.

Эон почувствовал, как сжалось сердце от одной мысли больше никогда не увидеть Аллу. Да, у него пока еще было сердце.

— Ты сможешь ее видеть, если захочешь. Понимаю, что слабое утешение, но она будет… жить. — Слова врезались в его душу, натягивая чувства на разрыв до предела.